Вообще-то само событие -- выставка A Flash of Art. Action photography in Roma 1953--1973, подготовленная итальянским куратором, теоретиком Contemporary Art Акилле Бонито Оливой (Achille Bonito Oliva), -- сопровождалось истерическим оживляжем. Сам куратор, поэт, журналист газеты «Ла Репубблика», теоретик, профессор истории современного искусства на факультете архитектуры римского университета Ла Сапиенца, оказался эдаким неуловимым персонажем плутовского романа. Всех подначил, завел, раздразнил. Обещал сеанс публичного месмеризма (лекцию). Но сам на него не явился. Так уж вышло, что ему отказали в визе (привет графу Калиостро). Да и сама выставка в момент написания этих строк только еще растаможивалась в Шереметьево. Вот тебе и комедия дель арте, и бабушкин Юрьев день.

Это тот случай, когда скандал событию не помеха. Ведь выставка о работе профессиональных скандалистов -- папарацци -- возникла как результат титанического исследования, проделанного Акилле Бонито Оливой совместно с Давиде Фаччиоли за последние семь лет. Они собрали огромный архив фотоматериалов тех «охотников за скальпелями», что круглосуточно тусовались в богемных кварталах Рима эпохи dolсe vita, поджидая своих жертв -- звезд кино, моды, шоу-бизнеса. Заповедь тех, кого Олива называет «фотографами действия», -- «Снимай и беги!» Так что мы наблюдаем своего рода проект Contemporary Art: визуальный хеппенинг, в котором главное не результат, а сам момент возникновения события, как говорят журналисты, информационный повод. Скандал, зрелищная режиссура событий, вывод из автоматизма повседневности -- стратегии, что в самом деле сближают художника-акциониста и фотографа-папарацци. Однако есть различие.

И выставка (с которой ваш покорный слуга знакомился по чудесному альбому-каталогу с текстом Бонито Оливы) замечательно его явила. Оно -- в самой личности и образе режиссера «визуальных спецэффектов». В том, насколько индивидуален его взгляд, насколько уникальна созданная им событийная мизансцена. Тут-то мы вынуждены заметить: при всем при том, при всем при том, при всем при том, при этом -- творец останется творцом, а репортер... Ну да. В общем, не поэтом.

В своем азартно-авантюрном, цветистом и барочном тексте о «фотографах действия» Бонито Олива хвалит их за стильную «киношную» картинку. Их хроника -- такой бесконечный, засвеченный в реальном формате неореалистический фильм: «Для любви и ненависти, приступов ревности и взрывов насилия виа Венето стала естественной съемочной площадкой». В самом деле, эстетика фотокадров полувековой давности идеально соответствует квазипуританской, на деле -- щедрой, аристократичной манере черно-бархатных фильмов Висконти, Антониони, Феллини. И герои те же: Мастрояни, Софи Лорен, Бельмондо, Делон, Лоллобриджида. И ведут себя программно «неореалистски»: частным образом -- болтают, садятся в машины, курят, читают газеты в кафе. Стилизация под фильм фотохроник папарацци на самом деле -- похвала сомнительная. Следует отсюда только то, что быстроногие хроникеры своего взгляда на мир не имели, а встраивали картинку в привычный им эстетический визуальный опыт -- важнейшим из искусств является для нас какое? То-то и оно. Так что никакого художественного события в большинстве кадров папарацци нет. Но состоялось это событие в другом -- в великолепной кураторской аранжировке, режиссуре материала самим Бонито Оливой, подавшего тему масштабно, зрелищно, весело и авантюрно. А то, что засветилась она вспышками скандальчиков, способствует ей много к украшению.