Министр обороны Сергей Иванов продолжает военно-политический вояж по Северной Америке. Пробыв три дня в Канаде, сегодня в американском городе Колорадо-Спрингс он примет участие в заседании Совета Россия--НАТО. Многие в России предрекают главе российского военного ведомства теплый прием и несомненный успех. Дело в том, что еще несколько дней назад г-н Иванов выступил в Минобороны с докладом «Актуальные задачи развития вооруженных сил». Доклад был назван профессионалами «доктриной Иванова» -- в противовес действующему уже три года официальному документу в этой области. Квинтэссенцией доклада, этаким гвоздем программы стало заявление о том, что Россия отныне допускает применение превентивных ударов по другим государствам. А это не что иное, считает вице-президент Академии геополитических проблем, бывший начальник Главного управления международного военного сотрудничества Минобороны генерал-полковник Леонид Ивашов, как поддержка политики США. Причем в нарушение «правового поля» ООН.

Надо заметить, что в момент не столь давнего обострения наших отношений с Грузией Владимир Путин уже говорил, что неплохо было бы пересмотреть планы применения вооруженных сил и включить строчку о превентивных ударах. Тогда многие расценили это как предупреждение «зарвавшемуся Шеварднадзе», приютившему чеченских боевиков. Однако теперь тема засверкала новыми гранями. И хотя ныне действующая военная доктрина России допускает применение ядерного оружия первыми -- если страна стоит на пороге военного поражения, нынешнее заявление министра обороны может означать новый поворот в военной политике России.

Если вдуматься, то эти угрозы адресованы наверняка не США или НАТО, с представителями которых г-н Иванов поехал провести, по сути, ни к чему не обязывающий уикенд. Значит, речь идет, например, об арабском мире и, что важнее, о странах СНГ (Грузия уже была названа таким объектом). Заявление Сергея Иванова, считают серьезные аналитики, это политический удар по хрупким интеграционным процессам в Содружестве. Более того, как ни странно это звучит, но Россия, по сути, соглашается с тем, что и по ней кто-то может нанести «превентивный» удар.

Далеко не всегда логичны и другие положения сенсационного доклада. Внешне он напоминает представление новой военной доктрины. В нем прописано, как политическое руководство страны видит ситуацию в мире, угрозы и опасности, а также приоритеты в военном строительстве. Со многими положениями трудно не согласиться. Кто будет возражать против наращивания количества формирований постоянной готовности, возможностей их переброски на большие расстояния, сохранения потенциала стратегических сил сдерживания, оснащения армии новой техникой и оружием. Однако неясно, почему именно сейчас выдана эта военно-политическая сенсация.

Всего год назад г-н Иванов в Госдуме дал весьма критическую оценку вооруженных сил, а начальник Генштаба вообще говорил о их «закритическом состоянии». Теперь Сергей Иванов страстно убеждает, что в армии все благополучно, деградации нет, боевой потенциал растет. И получается, что всего за год удалось достичь того, чего не сумели за десять лет «военной реформы».

Еще одна неожиданность -- стратегические силы сдерживания вновь получают приоритет, хотя не далее как три года назад Генштаб выступал против повышения их роли, отдавая предпочтение силам общего назначения. Речь идет даже о возможности поставить на боевое дежурство стратегические ракеты УР-100Н-УТТХ (по натовской классификации -- SS-19 Stiletto). Интересно, что противники главного конструктора Владимира Челомея этот тип ракет называли по созвучию едко -- «урологическим». Эти несколько десятков ракет долгие годы находились на складах, не заправленные топливом и окислителем. Как они себя поведут, еще неизвестно. Однако в любом случае для ослабевшей в стратегическом смысле России намерение реанимировать ракеты -- факт положительный.

Вполне в русле оказался и финал доклада. В нем говорится об усилении потенциальных угроз для России, а в заключение министр делает совершенно противоположный вывод: военной опасности для России практически не существует.

Так и неясно, будут ли внесены «новшества» министра обороны в существующую военную доктрину. Но даже если это случится, не факт, что они будут воплощены в жизнь. Планов развития вооруженных сил за годы так называемой военной реформы было не меньше семи-восьми, и следующий не проистекал из предыдущего. Частая перемена в делах доктринальных порождала путаницу и приводила только к отрицательному результату. Но никто за исполнение намеченного не спрашивал.