Правительственная дискуссия о финансовом курсе нашего государства выявила очередную проблему: денежно-кредитная политика сегодня стала заложником двух ведомств -- Центробанка и Минфина, каждое из которых не хочет взять ответственность за чрезмерное и потому опасное для экономики укрепление рубля. Более того, многие участники вчерашнего заседания правительства увидели в поведении глав ЦБ и Минфина Сергея Игнатьева и Алексея Кудрина признаки «синдрома 1998 года», когда ни банкиры, ни финансисты не хотели брать на себя ответственность за валютный курс. Хорошо, что не увидели признаков дефолта -- все заинтересованные лица в кабинете, ссылаясь на ЦБ и Минфин, оговаривались, что о таком развитии событий речи не идет.

Поэтому в центре внимания на вчерашнем заседании правительства оказалась проблема чрезмерного укрепления рубля. Собственно, тему поднял сам премьер. После 20-минутного доклада председателя ЦБ он обратился к нему с вопросом: мол, вы предполагали, что укрепление национальной валюты за год составит не более 6%, а уже сейчас 4%, уложимся ли? На что г-н Игнатьев ответил буквально в стиле «не ждали». Он сослался на то, что никто не ожидал столь высоких цен на нефть, и если тенденция сохранится, удержать 6% «будет очень сложно». Что в переводе на русский язык означает -- невозможно. В чем глава ЦБ и признался после правительства на пресс-конференции, заявив, что его ведомство «постарается не допустить роста реального эффективного курса рубля более чем на 7%, если цены на нефть окажутся выше запланированных».

Михаил Касьянов поинтересовался: что нам предложит товарищ Игнатьев? Видимо, не желая впадать в общую скорбь в связи с высокими нефтяными ценами. Глава ЦБ рекомендовал приятное лекарство в виде стабилизационного фонда, который наконец станет «абсорбировать сверхдоходы». При этом ЦБ предлагает, чтобы в стабфонд поступало не 50--60% сверхдоходов, а 70--80%. Однако премьер как-то не вдохновился банкирскими идеями, заметив: стабфонд стабфондом, а что собирается делать ЦБ? Г-н Игнатьев тут же перевел стрелки на Минфин, сообщив, что в общем-то у ЦБ есть некие инструменты регулирования, но без усиления бюджетной политики мы не справимся. Узрев в словах главного банкира неприкрытый наезд на свое ведомство, г-н Кудрин хотя и признал, что определенное ослабление присутствует, но тут же обвинил в этой беде нефтяные сверхцены. По словам главного финансиста получалось, что он их, как главный банкир, никак не ожидал. В сухом остатке г-н Кудрин пообещал, что Минфин подумает над проблемой. Не больше. Однако премьер все настаивал и настаивал, взывая к финансовым китам государства: все-таки не следует просто пережидать ситуацию. Излишнее укрепление рубля будет «тормозом экономического роста».

В кои-то веки в унисон премьеру выступил президентский помощник Андрей Илларионов, предложивший активно бороться с излишним укреплением рубля. Но когда г-н Касьянов обрадованно спросил рецепт у неожиданного друга из Кремля, то г-н Илларионов объяснил, что методик борьбы с данным злом в научных кругах множество, но все они спорные и панацеи нет. На чем, собственно, правительственная дискуссия и завершилась. В решении осталось премьерское указание: Минфину, МЭРТ, Госкомстату с участием ЦБ к 1 сентября представить кабинету комплекс мер, которые позволят стерилизовать излишние рубли, как того требуют интересы российской экономики.