Лаврентий Бруни, должно быть, самый модный сейчас художник в Москве. Его взгляд на мир как на прекрасный покрытый цветами луг, по которому ходят обнаженные женщины, близок сердцу зрителя, измученного заморочками актуального искусства и дикостью современного отечественного реализма. Уже много лет Лаврентий Бруни изображает исключительно роскошные цветы и обнаженных женщин. Вместе и по отдельности. Искусно и внятно. Элегантно и без пошлости. На бумаге, холстах и тарелках. В формате небольшом, большом и даже очень большом. Акварелью, сангиной, маслом. Оба сюжета особенно хорошо смотрятся сейчас, в июльскую жару. Кому судьба-злодейка не позволила любоваться цветами на даче и девушками на пляже, могут найти отдохновение на выставке «Летние каникулы» в галерее «Файн Арт» на Большой Садовой. Залы галереи изображают (робко и приблизительно) райский сад (но ведь Бруни и не мастер стены расписывать). Зато на длинных цветочных стеблях, нарисованных прямо на стенах, его стараниями выросли чудесные цветы-акварели, на которых в рыжей, розовой, нежно-фиолетовой эротичной дымке изображены гибкие женские тела.

Акварели стали оправданием тяжкого лета: как можно страдать от жары, если в душном мареве женщины расцветают подобно цветам. Эфемерный, как полевые цветы, райский сад с прелестной, но хрупкой акварелью -- для легкомысленного зрителя (и покупателя). Более солидным любителям вечных ценностей и дорогих цветов предназначены украшающие вход в символический сад живописные полотна. На них обнаженные женщины написаны плотным красным маслом и напоминают породистые голландские розы на длинных ножках.

Лаврентий Бруни -- часть долгой творческой династии, девятнадцатое поколение художников Бруни. Бруни вошли в русское искусство огромным живописным шедевром -- символом отечественного академизма «Медный змий» (недавно в честь юбилея Петербурга его привозили из Русского музея в Москву) и квартирой №5 в профессорском доме Академии художеств (где собирался цвет русского авангарда в начале прошлого века). Среди них были профессора и академики, футуристы и реалисты, архитекторы и театральные художники. Дед Лаврентия, художник Лев Бруни, утверждал, что в его жилах течет акварель (значит, и у потомков тоже), и давно уже удивляет даже не неизбежность появления в каждом поколении художника, а то, что не все потомки знатного рода занимаются искусством. Как и его предшественники, Лаврентий Бруни наследник живописной культуры, но не художественной манеры, и играет в современные игры: расписывает своими цветами глянцевые обложки журнала Playboy и куски руинированного паркета, участвует в модных выставках в правильных компаниях. Сочетание модного образа и культурной крови оказалось настолько удачным, что без ревности Лаврентия Бруни любят все: и продвинутые и коммерческие галереи, и высоколобые эстеты, и «попса голимая». Возможно оттого, что раскованный антифеминистский пафос его произведений близок ощущениям широкой российской публики. Путь навязывают нам чуждые идеалы политкорректности, пусть давит на нас социалистическое равноправие, подлинным русским идеалом останутся женщины-цветы.