Может, к сожалению, а может, к счастью, у российского артсообщества нет своей национальной премии. «Золотая маска» нам не светит. Критикам и историкам искусства не нужно заседать в жюри и из двух состоявшихся драматических спектаклей исхитряться выбирать три номинанта на премию, а из четырех оперных -- пять. Нам позволено не заморачиваться по поводу того, что Гергиев в N-й раз будет лучшим дирижером года, а Фоменко -- лучшим режиссером. Впрочем, честно признаюсь, даже тот немудреный пасьянс, что складывается в сфере театра, кажется нашей братии сложным и интригующе разнообразным. В художественной жизни России -- как в дачном кооперативе. Все на виду. Все копаются в одной песочнице. Музеев с полноценной выставочной программой у нас четыре (думаю, перечислить их не составит труда всякому желающему). Крупных международных проектов -- один, «Гуггенхайм--Эрмитаж». Галерей Contemporary Art -- шесть в Москве и пара в Петербурге. Раскрученных журналов по артжизни: «Пинакотека» для «классиков», «ХЖ» и «Арт-хроника» для «модернистов». Крупных ярмарок -- две. Больших фестивалей -- один, фотографический, в Москве, и один, организованный институтом Pro Arte в Петербурге. Среди «лучших кураторов» четыре человека будут обречены поочередно принимать эстафету каждой новой пятилетки. После Москвы и Петербурга обязательно вспомним о Нижнем Новгороде, где системно и профессионально занимаются современной архитектурой и изобразительным искусством. Такое домино ежегодным национальным конкурсом пока не отбивается. Да и в качестве субъективных итогов года тасовать эту куцую засаленную колоду скучно. Поэтому итогами года честнее считать тенденции.

Первая из них -- отрадная. Мы учимся играть по правилам. Для разъяснения тезиса обратимся к событиям, прошедшим на территориях, далеких от России. Во Франкфурте в начале лета состоялся фестиваль «Манифеста», один из самых молодых в мире. Возник он в 1996 году на пике популярности модной тогда идеи объединенной Европы. Посему на «Манифесте» изначально привечали художников Восточной Европы. В этом году участвующие в фестивале россияне, Людмила Горлова, группа «Радек», Антон Литвин, говорили языком складным и чистым, без характерного «расейского» акцента. А потому внутри «Манифесты» были неотличимы от австрийцев, поляков и всяких прочих шведов. Их видеофильмы и инсталляции аккуратны, интеллигентны, остроумны. Достойны. Правда, боюсь, что в далеком будущем вспомнят не эту пресную гладко выбритую европейскость, а шокирующего первую «Манифесту» в 1996 году брутального Кулика, правильному языку и хорошим манерам предпочитавшего собачий лай.

В начале осени в Венеции прошла традиционная архитектурная биеннале. С радостью скажем: нам тоже удалось вписаться и соответствовать. В согласии с конкретной программой куратора Дейана Суджича мы не переводили разговор о зодчестве в сферы отвлеченных литературных тропов, а предъявили реальные проекты новых театральных зданий. Когда б не дремучее оформление павильона, мы бы совсем распростились с ярлыком «загадочная русская душа», и прагматичные европейцы считали бы нас своими в доску.

Вторая отрадная тенденция: мы учимся торговать. Свидетельство -- удачные коммерческие итоги «Арт-Москвы» и «Арт-Манежа». Впервые в истории московская «Крокин-галерея» участвовала в престижнейшей парижской ярмарке современного искусства FIAC и имела феноменальный успех: большинство привезенных фоторабот Ольги Чернышевой было продано. Рельефно обозначается тот средний слой Contemporary Art, который способен потрафить вкусам желанного среднего класса. Становится модным такое искусство, которое бежит крайностей, красиво, продвинуто и не пошло. Хорошим средним уровнем порадовал Антикварный салон. Интересный коммерческий проект по продаже российским коллекционерам картин позднего Шагала предложили Айдан Салахова и Марина Лошак.

Третья отрадная тенденция: окончательно легализованы выставки-сериалы. Раньше мы следили только за «Золотой картой» в ГТГ, проектами в Музее архитектуры и в Доме фотографии. Теперь та же Третьяковская галерея, соревнуясь с Центром искусств на Неглинной, регулярно знакомит нас с малоизвестными мастерами первой половины XX века. К очередным томам каталога-резоне своего собрания живописи готовит прекрасные выставки Музей изящных искусств. Дворянскому быту посвящена вереница экспозиций Исторического музея (начался год с выставки игральных карт, почти под занавес рассказали об охоте и пирах). Эпизодами молодежного эмтивишного «Факультета» стали тусовочные и очень тинейджерские по духу фестивали в Зверевском центре (памяти Маяковского) и ГЦСИ («Мелиорация»). Бьет по глазам адреналин! Нормально.

Можно догадаться, что помимо отрадных есть и безотрадные тенденции. Их даже, пожалуй, намного больше. Начиная от нерешенной российским сообществом проблемы адекватной арткоммуникации и кончая уровнем подготовки большинства крупных и мелких выставочных проектов. Приплюсуйте сюда и блистательный провал всех архитектурных программ, в которых у России был шанс козырнуть работой звезды мирового масштаба. (ЭКСПО не про нашу честь, к работе над эрмитажным Генштабом Рэма Кулхааса не допустили, строительство новой Мариинки отложено в долгий ящик.) Но близится Новый год, и о проблемах говорить не время. В конце концов, не хотите забывать о проблемах в будние дни -- читайте «Время новостей». А в праздничные даты пожелаем друг другу, чтобы безотрадность сгинула прочь.