Мира Наир, пожалуй, самая знаменитая сегодня индианка, снимающая кино, этакий Шьямалан в сари. В 1988 году ее «Салям, Бомбей» собрал ворох призов в Монреале, в Канне получил «Золотую камеру» и был выдвинут на соискание «Золотого глобуса» и «Оскара» как лучший иностранный фильм. Следующие несколько фильмов («Миссисипи масала», «Семья Перез», «Кама-Сутра») тоже не оставались без внимания кинообщественности, вплоть до того, что в 2001 году ее фильм «Свадьба в сезон дождей» заработал «Золотого льва» -- высшую награду на кинофестивале в Венеции, обойдя среди прочих «Собачью жару» Ульриха Зайдля, «Других» Алехандро Аменабара и «Адрес неизвестен» Ким Ки-Дука. Уже после этого Мира Наир успела поучаствовать в кинопроекте, посвященном 11 сентября, а в следующем году собирается выпустить фильм с характерным названием «Ярмарка тщеславия».

В Гарварде Мира Наир изучала социологию. Возможно, именно в этом кроются истоки ее творческой манеры -- несколько отстраненной, суховатой, разнимающей традиционные индийские гармонии алгеброй европейского расчета. Это было очевидно еще в «Кама-Сутре»: знаменитый трактат о науке страсти нежной представал в интерпретации Наир как деловитая феминистская методичка по манипулированию противоположным полом. Ее новый фильм оставляет похожий привкус: «Свадьба в сезон дождей» воспринимается как социологический отчет. Из которого с легкостью можно почерпнуть самые необходимые сведения о жизни индийского среднего класса: примерный состав семьи, жилищные условия, среднемесячный бюджет, марка автомобиля, количество наемных работников. Все это занимательно, интересно и полезно. Но пенджабская семья Верма, в которой в разгар муссонов выдают замуж среднюю дочь, так и остается плоским многофигурным силуэтом в расчерченной Мирой Наир таблице. Принять их всем сердцем, довериться пресс-релизу и «с головой окунуться в веселую пирушку с индийским жаркое, виски и болливудской музыкой» никак не получается. Потому что слишком уж все взаправду. В «Свадьбе» нет той лукавой наивности, которая некогда заставляла отдавать по три с лишним часа на очередной индийский блокбастер. Фильм Наир -- цветок хоть и экзотический, но тепличный, выращенный под искусственным светом международной копродукции. Индийский подвид комнатного растения, название которого переводится с латыни как «фильм о бракосочетании с этнографическим колоритом». Мичуринская диковинка, растущая неподалеку от русской «Свадьбы» Павла Лунгина и «Моей большой греческой свадьбы» Джоэля Цвика. Однако, как известно, «свадьба в жизни только раз -- может, два, а может, три, но это не для нас». В третий раз меньше чем за два года умилиться не особенно оригинальной идее собрать национальные характеры за свадебным столом довольно сложно. И в признанном по всему миру фестивальном хите явственно проступают черты обыкновенной брачной аферы.