Перед Новым годом музеям и галереям пришла пора немножечко впасть в детство. 19 декабря во Всероссийском музее декоративно-прикладного искусства на Делегатской улице откроется выставка елочной игрушки из огромной коллекции американки Ким Балашак. Вчера в Центре на Неглинной Русский музей познакомил со своими топорными коняшками и соломенными «глашками». Полтыщи выставленных в витринах народных игрушек -- лишь малая толика колоссального собрания ГРМ, начало которому в конце XIX века, как водится, положили эстеты-мирискусники.

Русский музей на московских гастролях отчаянно пытается быть серьезным. Впадать в детство ни в коем случае не желает. Веселая и дурашливая в общем-то тема бирюлек и кукол подана языком доклада научной конференции. Дизайн строг, суров и аскетичен: стеклянные витрины на фоне белых планшетов. Ничего более. Хозяйка галереи Марина Лошак предлагала организовать выставку по принципу парада различных игрушечных героев: в одном углу -- табун разномастных лошадей, в другом -- птичий концерт, в центре -- процессия лешаков, лесовиков и прочих соломенных, тряпичных и глиняных идолищ. Однако кураторы отказались и зрелищности предпочли слегка занудную архивную классификацию. Здесь витринка -- один промысловый центр: Богородское. Там витринка -- другой район куклоделия: Романово Тамбовской губернии. И так далее...

Территориальный принцип имеет свои преимущества. Он позволил уяснить, что многие куклы друг другу -- иностранцы. Даром что все они бирюльки, собачки, лошадки. Смысл и значение иногда далеки друг от друга, как Тула от Печор или пакля от глины. Сокуратор выставки, старший научный сотрудник отдела народного искусства ГРМ Ирина Колобкова объяснила мне, что в местах глухих, далеких от центров цивилизации, игрушки хранят память о своих сакральных, ритуальных функциях. Грудастые глыбовидные матроны поморских мастеров словно пришлепали с капищ каменного века. А сделаны они несколько десятилетий назад. В это же время в богатых и сытых селах, расположенных у торговых центров Волги (деревня Федосеево Нижегородской губернии), вовсю мастерили из осиновых чурок пароходы, паровозы, самолеты и -- чудо «топорной» техники -- карусели с музыкой.

Все знают, что в Сергиевом Посаде и Богородском находятся крупнейшие промыслы деревянных кукол. В бывшем Загорске открыт и знатнейший музей народной игрушки. Но мало кто представляет, что сергиевопосадские или богородские фигурки часто совсем не для игры делались, а в напоминание о пути духовном, о паломничествах и святынях. Ведь в витринах половина фигурок -- вытянутые как свечи монахи и монахини с четками в руках. Вырезывая фигурки, послушники следуют примеру основателя лавры преподобного Сергия Радонежского, который еще в XIV веке делал деревянные игрушки и дарил их детям.

Народную игрушку подделать очень сложно. Многие знания профессионалов таят многие печали. В искушенных академиями и училищами руках исчезает самое главное -- гениально-наивная целостность пластического мотива. Убивающие фантазию подробности, мелочное сюсюканье деталей игрушке противопоказаны. По словам кураторов выставки Ирины Колобковой и Марии Плотниковой, «куклу боялись полностью уподобить человеку, чтобы не нанести вреда ребенку». В корявых кусочках дерева или шершавых кусочках глины заключена та энергия, что топит лед банальности, прочищает оптику, делает восприятие мира объемным и фактурным. Народную игрушку обожали авангардисты. И потому выставка ее в Центре искусств на Неглинной, представляющем обычно изысканнейшие комментарии на тему «великой утопии», не кажется случайной.