В понедельник, второго декабря, сотрудники Музея кино, придя на работу, обнаружили, что в кинозалах отключено электричество. В музее нет сомнения, что это часть давней тяжбы между Музеем кино и Киноцентром из-за помещения, в котором они оба находятся. (За коммунальные услуги оплачено в полном объеме до 1 января 2003 г.) На мрачное серое здание на Красной Пресне претендуют, как водится, два хозяина: Союз кинематографистов России и ЗАО «Киноцентр» (спор возник в связи с дележом собственности Союза кинематографистов СССР). Музей кино арендует свои залы у союза, а руководство Киноцентра настаивает на том, чтобы договор об аренде был заключен с ним. Глава Союза кинематографистов Никита Михалков считает, что закон и порядок на его стороне, генеральный директор ЗАО «Киноцентр» Сергей Шокин -- что на его. Главным же пострадавшим, как это часто бывает в такой ситуации, оказывается зритель: все кинопоказы в музее остановлены, и его директор Наум Клейман не знает, когда музей сможет возобновить работу.

Понятно, что такие сакральные вопросы, как спор из-за огромного здания в центре Москвы, решаются в небесных сферах, и человеческой жизни может не хватить, чтобы дождаться правовых решений. Но в данном случае так долго ждать не хотелось бы. Иногда при таком положении дел обе стороны худо-бедно продолжают сосуществовать под одной крышей и заниматься каждая своим делом. Однако то, что здесь такой идиллии не получится, было понятно уже давно. Так же, как было понятно, что собственно следует в этой ситуации делать -- выделить Музею кино новое помещение. И не столько для разрешения конфликта, сколько просто потому, что в старых помещениях он уже давно перестал помещаться. Четыре музейных зала, самый большой из которых вмещает всего около двухсот зрителей, постоянно переполнены, на разнообразных ретроспективах, да и на обычных сеансах публика сидит на ступеньках и заполняет все проходы. Огромные коллекции музея -- костюмов, кинореквизита, фотографий, рисунков -- негде не только выставлять, но и хранить.

С прошлого года Музей кино стал Государственным центральным музеем кино. Но кроме названия, ничего не изменилось. Может быть, хоть теперь новый статус найдет практическое воплощение, и судьба музея будет решена устраивающим все заинтересованные стороны образом и без применения шоковой терапии.