Адвокату Игорю Трунову, вызвавшемуся представлять интересы бывших заложников из Театрального центра на Дубровке, удалось обеспечить себе рекламу, о которой многие его коллеги по цеху могут только мечтать. Вчера утром он собрал около здания Тверского суда Москвы 11 телекамер и несколько десятков журналистов из печатных изданий, которые пришли освещать беспрецедентный процесс: бывшие заложники и родственники погибших на Дубровке требуют с мэрии столицы 7,5 млн долларов в качестве компенсации морального ущерба. Однако, как выяснилось уже на месте, никакого судебного заседания на этот день не планировалось -- оно состоится 24 декабря. А вчера судья Марина Горбачева лишь пригласила стороны на предварительные слушания, которые проводились за закрытыми дверями. И едва ли не единственным их результатом можно считать появление г-на Трунова на телеэкранах.

Напомним, что сейчас в суде лежат иски четырех бывших заложников: дочери и отца Рябцевых, Светланы Генераловой, потерявшей в результате теракта мужа, и сторожа ДК на Дубровке Николая Любимова. Остальные истцы являются родственниками погибших заложников: у пенсионера Виктора Бондаренко, как и другого истца -- Петра Сидоренкова, погиб сын, Лариса Фролова потеряла сына и невестку, Анна Бессонова осталась вдовой. Однако, пользуясь случаем, адвокат Трунов заявил журналистам, что до 24 декабря будут поданы и другие аналогичные иски, которые объединят в общее дело бывших заложников.

Столичные власти довольно беспомощно реагируют на заявления адвоката, развившего на удивление бурную деятельность -- буквально ежедневно Игорь Трунов сообщает о желании пострадавших получить с властей компенсацию, размеры которой многократно превышают суммы, выплаченные правительством Москвы через несколько дней после завершения драмы в Театральном центре. Пресс-секретарь московского мэра Сергей Цой выражал лишь недоумение, а глава Мосгордумы Владимир Платонов вчера пожаловался, что заложники своими исками могут подорвать городской бюджет-2003. Консультант правового управления столицы Мурат Гафуров, представлявший вчера интересы мосправительства на слушаниях в суде, и вовсе поспешил оставить поле споров за г-ном Труновым, стремительно ретировавшись от журналистов.

Адвокат же в отсутствие оппонентов заявил: «Представитель правительства Москвы пытался опять смешать два понятия -- материальную помощь и компенсацию вреда пострадавшим, хотя в исках речь о материальной помощи не идет, а требования касаются лишь компенсации вреда». Но, как подчеркнул г-н Трунов, «подмены судебного решения у Москвы не получилось». Впрочем, говорить о том, как будут развиваться события в ходе процесса 24 декабря, пока довольно сложно.

Кстати, жители Москвы, которые, как известно, тысячами собирались около Театрального центра во время трагических событий, весьма равнодушно отнеслись к этой судебной тяжбе. Хотя о начале процесса в СМИ сообщалось в течение недели, зевак у Тверского суда практически не было. Исключением оказалась только одна эксцентричная дама. Она уверяла окружающих, что провела в заложниках полгода, и пыталась подсчитать, какой может быть компенсация за нанесенный ей моральный вред: «Они вон три дня всего сидели, и уже по миллиону долларов хотят, а я полгода была в заложниках, это сколько же мне должны денег?» Впрочем, «заложница» не уточняла обстоятельств своих страданий и готова была с охотой рассмотреть предложение о простом увеличении пенсии -- «чтоб была как у Ельцина».

О правомочности столь больших исков бывших заложников -- председатель президиума Московской городской коллегии адвокатов, вице-президент Международного союза адвокатов и Федерального союза адвокатов России Генри РЕЗНИК.

-- Насколько, на ваш взгляд, правомочны эти иски?

-- Такие иски, безусловно, правомерны. Закон «О борьбе с терроризмом» прямо предусматривает, что возмещение вреда, нанесенного в результате террористических акций, производится за счет средств бюджета субъекта федерации, на территории которого это было совершено, с последующим взысканием возмещения этого вреда с самих террористов. Есть и еще одна норма: когда не хватает средств в бюджете субъекта федерации либо когда теракт осуществлен на территории нескольких субъектов, подключается федеральный бюджет.

-- А насколько правомочна сумма, указанная в исковых заявлениях?

-- Речь идет о возмещении вреда, и, соответственно, доказательство размера причиненного вреда лежит на истцах, и этот размер должен быть обоснован в исковом заявлении. Давайте представим себе такую ситуацию: в результате этой террористической акции человек, который был на спектакле «Норд-Ост», потерял чемодан с миллиончиком долларов, который у него случайно с собой оказался. Надо будет доказывать, что этот миллион был утрачен именно в результате теракта. Кроме того, может быть причинен существеннейший вред здоровью, и лечение требует десятков и сотен тысяч долларов. Но истцы должны доказать размер этого ущерба. Если речь идет о причинении вреда здоровью или имуществу, все необходимо высчитывать в полном объеме. Сюда же можно отнести и потерю кормильца в результате терактов.

-- А кто в итоге будет определять сумму иска?

-- Окончательно сумма определяется судом. Разумеется, как правило, эта сумма бывает ниже исходной. Такие расхождения абсолютно нормальны. Главное, что нанесенный вред должен высчитываться.

-- Но московское правительство уже выплатило компенсации в размере 50 и 100 тысяч рублей...

-- Ко мне обращались некоторые люди с вопросом: стоит ли принимать эти деньги от московского правительства. Я советовал их принять, поскольку это не препятствует затем предъявлению иска. Все зависит от конкретного случая. Лица, которые не удовлетворены этой суммой, должны обосновывать больший размер компенсации. Мне неизвестны все подробности, но можно предположить, что в исках заложников суммы в 500 тысяч и 1 миллион долларов фигурируют в качестве оплаты морального вреда. Откровенно могу сказать, что этот вопрос не очевиден, ситуация неясная. Если говорить о компенсации морального вреда, то он не высчитывается, в отличие от вреда материального. Речь идет об определенном сглаживании тех страданий, которые претерпели люди. И здесь закон дает только общие ориентиры и критерии. Закон говорит, что такие требования удовлетворяются на основах разумности и справедливости, и отдает все на усмотрение суда.

-- Можете ли вы предположить, какое решение вынесет суд?

-- Страдания людей были велики. Но у нас нет ограничений -- ни верхнего, ни нижнего предела суммы компенсации не существует. Четких критериев нет. Беседовала Ольга КОЛЕВА