Куда делись деньги, выделенные Россией на восстановление Чечни после первой войны, знает, по определению экс-президента Бориса Ельцина, только черт. Поэтому, в общем, неудивительно, что республику до сих пор представляют «черной дырой» и раем для аферистов. Хотя нынешние российские власти очень стараются показать, что времена изменились: считается, что сегодня схема восстановления полностью прозрачна с финансовой точки зрения и исключает любые злоупотребления. Однако, на взгляд обывателя, система расходования бюджетных денег в республике остается весьма запутанной. Основными действующими лицами чеченской реконструкции являются 27 министерств и ведомств -- в Федеральной целевой программе восстановления экономики и социальной сферы Чечни они именуются госзаказчиками. Некоторые госзаказчики сами находят в республике подрядчиков и отчитываются затем перед Минфином за потраченные средства. Но десяти самым «социальным» заказчикам -- таким, например, как Минобразование, Минздрав или судебный департамент Минюста, -- самим трудно организовать строительство. Для них при Госстрое России в прошлом году было создано федеральное казенное предприятие, именуемое Дирекцией по восстановлению. Дирекция занята отбором подрядчиков на месте, контролирует поступление к ним средств из казначейства и проверяет, в самом ли деле выполнены работы.

Всего в этом году Россия выделила под целевую программу восстановления 4,5 млрд рублей. На следующий год бюджет урезали на миллиард, хотя до полного и окончательного восстановления еще очень далеко. Похоже, многие представители центральной власти по-прежнему считают, что ассигнования на строительство в Чечне -- это все равно впустую потраченные деньги. О том, что можно построить на 3,5 млрд рублей и действительно ли новая схема финансирования исключает злоупотребления, газете «Время новостей» рассказывает руководитель федеральной Дирекции по восстановлению Чечни Анатолий ПОПОВ.

-- Анатолий Александрович, 3,5 млрд -- это много или мало?

-- Значимость «чеченских» денег вообще очень сильно преувеличена, преувеличена вся роль чеченской целевой программы в общефедеральном масштабе. На самом деле это крохи -- 0,15% госбюджета. Только на строительство дорог в России в год выделяется 79 млрд. Сравните 79 и 3,5.

Сокращение финансирования программы на миллиард по сравнению с прошлым годом, безусловно, скажется на непосредственном состоянии дел в республике. Во-первых, сократится число вводимых объектов. Есть у нас объекты переходящие, которые должны были сдаваться в следующем году, -- школы, больницы, поликлиники. Теперь часть их придется законсервировать -- а это, кстати, тоже лишние затраты. Во-вторых, на мой взгляд, крайне отрицательно скажется сокращение рабочих мест. Финансирование той части программы восстановления, которую выполняет дирекция, уменьшается на 22%. И если все будет сделано пропорционально, порядка 5 тысяч человек из 27 тысяч нам придется уволить. Для республики с огромной безработицей это дополнительные сложности. Мне больше многих других федеральных чиновников приходится встречаться в Чечне с обычными людьми и отвечать на их вопросы. Так вот, для их менталитета это сокращение является не вполне понятным наказанием.

-- Но ведь республиканский бюджет Чечни растет -- в 2003 году он достигнет 9 млрд. Пойдет ли часть этих денег на восстановление?

-- Бюджет Чечни -- я знаю принципы его формирования -- предусматривает строго фиксированную часть на восстановление, и если растет бюджет, то растет и эта часть.

-- Отдельная строка «чеченских» расходов -- это деньги, отпущенные на борьбу с последствиями летнего наводнения. По фактам их нецелевого использования уже возбуждено почти полтора десятка уголовных дел...

-- Мы не занимаемся последствиями наводнения. Ими занимается правительство Чечни и созданная там дирекция. Я знаю, какая там ситуация, но не в моих правилах комментировать то, что меня не касается. Федеральную дирекцию проверяла Счетная палата, никаких претензий к нашей работе на сегодняшний день нет.

-- В правительстве Чечни теперь новый премьер, так или иначе вам с ним придется работать. Как, по-вашему, будет справляться со своими новыми обязанностями человек, хозяйственное прошлое которого, мягко говоря, не безоблачно?

-- Я был знаком с Михаилом Бабичем и раньше, хотя мы не сталкивались тесно по работе. Бабич, насколько мне известно, деятельный, грамотный руководитель. Главное, что за последние полтора года создана система, которая в меньшей степени зависит от личностей. Если здесь будет не Попов, а Петров, а там не Бабич или Ильясов, а кто-то еще, ничего фундаментально не изменится. Думаю, что вопрос о том, кто будет возглавлять чеченское правительство, решался на достаточно высоком уровне. И при этом назначении те, кому положено, те, кто отвечает за кадровую политику, учли все обстоятельства.

-- Вы считаете, что нынешняя схема финансирования восстановления Чечни не позволяет республике превратиться в черную финансовую дыру. В чем ее преимущество?

-- В том, что в схеме отсутствуют, как это было раньше, уполномоченные банки, которых было то ли 12, то ли 14. Эти банки вели финансирование работ по своему усмотрению. Они использовали разного рода ценные бумаги, векселя -- подрядчика могли заставить получать их вместо наличных денег, и ему некуда было деваться. Система приемки и сдачи объектов тоже была не отлажена. А на сегодняшний день схема финансирования строительства до предела прозрачна. Генеральные подрядчики за выполненный объем работ получают деньги непосредственно из федерального казначейства. Потратить деньги на что-то еще просто невозможно: казначейство отпускает деньги пообъектно, фактически расплачивается за каждый дом. Если какой-то подрядчик подготовил документы на объект, не включенный в программу восстановления, и каким-то образом «протолкнул» бумаги через наши службы, все равно финансирования не будет -- казначейство не пропустит. Существует система контроля. Наша дирекция выполняет большую часть контрольных функций. У нас есть технический надзор, проверка того, что сделано.

-- Но ваш контроль распространяется только на 11 ведомств, с которыми работает дирекция. Кроме них есть еще 16 госзаказчиков федеральной программы.

-- Вот поэтому мы и считаем, что необходим единый центр управления всем восстановительным процессом. Даже для тех одиннадцати госзаказчиков, с которыми работаем мы, более тесно сопряженных с социальной сферой, жильем, экономикой, должен быть единый госзаказчик и единая дирекция как орган исполнения. Мне сложно сказать, когда это будет реализовано, -- это иной уровень принятия решения. Мы еще в конце прошлого года давали свои предложения, но они не были приняты.

-- Вы считаете, что в такую единую схему должны войти и те министерства и естественные монополии, которые сейчас строят в Чечне сами? Многим из них, особенно монополиям, неплохо удается работать самостоятельно.

-- Сами министерства не ведут хозяйственной деятельности, они создают свои структуры, свои дирекции. А РАО «ЕЭС» или «Газпром» не ведут свое строительство за счет федерального бюджета, они работают за счет своей хозяйственной деятельности. Хотя, мне кажется, и это все должно быть объединено, вся программа должна иметь единый центр управления. И в идеале туда должны прийти средства «Газпрома» и РАО «ЕЭС». Дело даже не в деньгах, а в том, что это позволит лучше координировать работу. Есть такие госзаказчики, у которых годовая инвестиционная программа на Россию в целом -- 1,5 млрд, из этого объема на Чечню приходится 40 млн. Есть ли для них смысл отдельно заниматься этой частью? Сравните 1,5 миллиарда и 40 миллионов.

-- В прошлом году за десять месяцев удалось выполнить 14% запланированных по программе восстановительных работ, в этом году за тот же срок построили 83% от того, что планировалось. Это действительно шестикратный скачок или «приписки»?

-- В прошлом году по девяти месяцам было 14%, по десяти -- уже 40%. Дело в том, что в прошлом году финансирование началось только в сентябре. А в этом году за десять месяцев мы могли и больше сделать. Если бы финансирование открылось хотя бы в марте, к ноябрю мы бы уже закончили.

-- А почему же вам вовремя деньги не выделяют?

-- Сложный вопрос. Ясно же, что нельзя в условиях Чечни работать на общепринятых подходах. А финансирование у нас открывалось так, как это делается в других регионах -- например, в Псковской или Новгородской области. То есть деньги выделяются с опозданием на несколько месяцев. Недавно на правительственном совещании в Назрани Виктор Христенко и Николай Патрушев приняли решение открыть в 2003 году финансирование до 1 марта. Если это будет сделано, сбоев на будущий год не будет.

-- Администрация Чечни косо смотрит на дирекцию из-за того, что она работает в Москве, -- якобы, московские чиновники не знают ситуации на месте...

-- Это неверная информация, дирекция не имеет основного представительства в Москве, здесь работают 40 человек, а в Чечне -- 85. Вся основная работа ведется в Грозном. Но без московской части работа невозможна -- есть отношения с правительством, с Министерством финансов, с Минэкономразвития.

-- Насколько принципиально, что дирекция создана не при чеченском правительстве, а является именно федеральным предприятием?

-- Речь о том, что не может один и тот же субъект, одна и та же структура заниматься определением объектов, определением дефектовки и потом сама же их принимать. Сейчас есть две инстанции: правительство Чечни, которое определяет перечень объектов, подлежащих восстановлению, и госзаказчик, с которым это согласуется.

-- В Чечне все время сетуют, что к восстановлению не привлекаются местные фирмы.

-- На сегодняшний день у нас в республике 19 генеральных подрядчиков. Это много. Мы в прошлом году были против слишком большого числа подрядчиков, а теперь даже надеемся добиться сокращения -- как минимум до 9--10, а может и меньше. А строят в основном чеченские фирмы. Просто среди них есть такие, которые в свое время по понятным всем причинам были вынуждены из Чечни уехать и вести свою деятельность, скажем, в Москве. Теперь они возвращаются, но зарегистрированы по-прежнему в столице. Хотя все, начиная с руководителей, кончая плотниками, каменщиками и малярами, на 99% чеченцы. Какая это организация -- чеченская или московская? Если отказывать ей в праве называться чеченской, то тогда всем людям, выехавшим из Чечни, надо сказать: «Вы не чеченцы, потому что вы оттуда уехали».

-- Именно подрядчик -- последний адресат бюджетных денег, и попасть в число подрядчиков хотят многие. Как происходит отбор?

-- Это по нынешней схеме и первый, и последний адресат. Они отбираются по конкурсу.

-- А в тех, кто прошел конкурс, вы уже не сомневаетесь? Вот получит отобранный подрядчик деньги, а в результате ничего не построит.

-- И такая ситуация возможна. Сейчас у нас есть проблемы с одной организацией, которая не отрабатывает выделенный ей аванс. Ей дано время до конца года это исправить. Мы в любом случае это исправим. Если они не справятся, есть обычная практика -- значит, будет арбитражный процесс. Правда, пока до таких споров дело не доходило.

-- Но вам наверняка приходится сталкиваться с фактами завышения смет?

-- По итогам прошлого года была проведена инвентаризация всех объектов, которые восстанавливает дирекция. В результате со сметы сняли 250 млн рублей. Сами понимаете, сумма приличная -- по прошлому году это до 15% общего объема финансирования. Но строительство -- такая отрасль. Строители всегда и везде -- в Москве, в Чечне, в Магадане -- стремятся объем завысить, так происходит во всем мире.

-- Каким образом вы намерены сокращать число подрядчиков?

-- Мы исключим те организации, которые себя зарекомендовали не с положительной стороны. Их меньше половины, и нам придется оставить лучших из тех, с кем мы работаем на сегодняшний день. Общепринятый критерий -- выполнение договорных обязательств. По ряду генподрядных организаций мы уже в этом году пошли на сокращение выделенных им объемов. Это первые кандидаты на расторжение договоров.

-- А среди оставшихся будет более строгий конкурс?

-- Нет. Федеральная целевая программа восстановления принята на 2002--2003 и последующие годы. Мы принимали подрядчиков на всю программу. На 2003 год конкурс проводиться не будет, мы обратились в Минэкономразвития, чтобы они дали на это добро. Зачем проводить еще один отбор? Контртеррористическая операция продолжается, и работать в Чечне не сладко. Мы с большим удовольствием приглашали бы из больших городов серьезные мощные организации, но нет смысла: технику они туда не повезут, опыта работы у них нет, людей они туда достаточное количество не направят -- их всех надо охранять.

-- Как вы считаете, есть ли смысл вообще что-то восстанавливать, пока идет война? В прошлую кампанию были эпизоды, когда восстанавливался фундамент, потом его специально взрывали и списывали средства на полное восстановление здания.

-- Ни один из объектов, которые мы восстановили, не взорван и не уничтожен. Хотя, безусловно, есть объекты, которые проще снести и построить новые.

-- Кто все-таки решает, какие именно разрушенные здания восстанавливаются в том или ином селении?

-- Прежде всего правительство республики. Есть конкретный заказчик. Скажем, разрушена школа. Минобразования Чечни дает свои предложения федеральному госзаказчику -- Минобразования России, которое их утверждает. Но для того, чтобы восстановление школы согласовывалось, скажем, с восстановлением жилого фонда, было бы целесообразно создание единого госзаказчика под всю программу восстановления.

-- На то, чтобы восстанавливать одновременно все, средств явно не хватает. Сама собою возникает ситуация конкурса. Можете ли вы как-то отследить злоупотребления, связанные с отбором объектов?

-- Это вопрос к чеченскому правительству, мы это контролировать не можем, нам дают готовые списки. Если будет единый госзаказчик хотя бы в социальной сфере, эти вопросы будут решаться проще. Система организована нормально, но ее надо дорабатывать. Сами понимаете, что далеко не все согласны с тем, что сегодня наводится порядок в финансовой и организационной сфере. Есть опыт прошлой кампании -- как раз когда списывались деньги под восстановление несуществующих домов. И я бы сказал, что тяжелее всего нам работать именно с героями восстановительных кампаний 1995--1996 годов. Они привыкли к определенным рамкам, шаблонам и масштабам. У нас такие люди есть -- речь идет не о нашем штате, а об организациях, которые с нами работают в республике.

-- На заборах стройплощадок в Чечне видны надписи «Не стреляйте, работают люди». Призыв обращен в том числе и к федералам. Помогает ли вам их присутствие?

-- Их присутствие, скажем так, осложняет деятельность. Через блокпосты, например, затруднено движение рабочей силы, стройматериалов. Но это все объективная реальность, мы прекрасно понимаем, что у силовиков есть свои задачи, если они их не будут решать, наша работа там будет бесполезна. Военные прекрасно понимают, что восстановление социальной сферы и экономики -- это один из путей стабилизации обстановки.

-- Попадают ли в перечень зданий, подлежащих восстановлению, объекты, занятые военными, и что происходит в таких случаях?

-- Попадают. Мы ведем переговоры -- через правительство, напрямую обращаемся, просим освободить, иногда это затягивается. Вот, например, сложности с водоснабжением Грозного были связаны с тем, что военные долгое время не освобождали две водонапорные станции, которые обеспечивают подачу воды в центральные районы города.

-- Кстати, о Грозном. Много было споров о том, целесообразно ли вообще восстанавливать полностью разрушенный город. Каков их итог?

-- Первая часть генплана Грозного будет в этом году готова, его делает ГИПроГор. Город проектируется под 250 тысяч человек, хотя до войны население Грозного достигало примерно 400 тысяч.

Мы считаем, что на будущий год целесообразно было бы направить максимально возможные средства на расчистку завалов в городе -- это большая проблема, в том числе и оперативная. Как раз в руинах и кроются фугасы и стрелки. Всего на разбор руин в Грозном нужно 490 млн рублей, а получено в этом году 40 млн. После совещания в Назрани Христенко и Патрушев дали соответствующее поручение -- Минэкономразвития этим занимается. Если выйдет постановление в этом году, можно будет направить еще 80 миллионов.

-- Но при нынешних темпах десять лет у вас уйдет только на расчистку руин. Сколько времени потребуется, чтобы полностью восстановить хотя бы жилой сектор?

-- Мы не можем спрогнозировать, какова будет стоимость 3,5 млрд через два года. Если только условно взять нынешние цифры, все равно восстановление жилого сектора займет шесть-семь лет.

В 2002 году финансирование федеральной целевой программы восстановления Чечни составило 4,5 млрд рублей, из них 2 млрд 698 млн должно освоить ФКП «Дирекция по восстановлению экономики и социальной сферы Чеченской Республики». По данным на конец ноября, освоено 86% этого лимита. Подрядчики дирекции уже сдали 1634 индивидуальных дома, 11 муниципальных многоэтажек, 4 школы, 2 водозабора, 3 зернотока, станцию скорой помощи и поликлинику в Грозном, больницу в Бено-Юрте, протезно-ортопедическое предприятие и еще полтора десятка объектов. До конца года обещают ввести в строй еще 6 школ, 2 больницы, 4 поликлиники, эндокринологический диспансер, районный Дом культуры и приют для детей-сирот.