Редакция «Звезды», регулярно публиковавшей ценные материалы и исследования по истории российско-кавказских отношений, решила заняться современным состоянием «чеченской проблемы». В №10 перепечатано интервью «Россия и Чечения: мир по формуле «Победа -- Победа», которое Хож-Ахмед Нухаев дал чеченской газете «Мехк-Кхел». В советские времена Нухаев был членом подпольного Комитета независимости Чечни (за что поплатился годами тюрем и лагерей), затем занимал высокие посты при Дудаеве и Масхадове, во второй чеченской войне не участвовал, ныне стал мусульманским мыслителем и возглавил межтейповое движение «Нохчи Латта Ислам». По мысли Нухаева, конфликт между Россией и Чечней не может быть решен «политическими» методами. А прекратить войну необходимо для обеих сторон -- не только потому, что гибнут чеченцы и русские, но и потому, что у Кавказа и бывшей империи общий враг -- рыночный атлантизм во главе с США. Дабы покончить с конфликтом, чеченцам нужно отказаться от «государственности», которая, по Нухаеву, глубинно чужда исламскому миру. Поэтому Нухаев энергично критикует и «националистов», и сторонников «исламского государства» (это понятие он считает оксюмороном) и уповает на возвращение к догосударственным (общинно-тейповым) формам организации социума. В №11 концепцию Нухаева комментирует Яков Гордин, соредактор «Звезды» и серьезный историк. Указав на ряд неточностей и утопический характер проекта, Гордин утверждает, что нухаевские построения могут привести к решению проблемы. Здесь же помещено обращение Нухаева к чеченскому народу, по инициативе редакции «Звезды» уже напечатанное в «Известиях» (28 августа 2002 года). В материалах этих много сомнительного. Мне, к примеру, непонятны гординские рассуждения об антигосударственной традиции русской мысли. Да, нухаевская философия похожа на воззрения позднего Толстого, но, кажется, в России сейчас толстовством и не пахнет. (Кстати, в том же журнале публикуется здравая статья Александра Мелихова «Гимн для прачечной» -- ярый либерал взял под защиту «треклятое» государство.) Боюсь, что политика остается политикой (а концепцию Нухаева нельзя счесть чисто «духовной», свободной от политических обертонов). Что, однако, не отменяет значимости «чеченского» блока публикаций.

Теперь о «звездной» прозе. В №10 опубликован роман Михаила Панина «Камикадзе», в №11 -- повесть Анны Матвеевой (Екатеринбург) «Голев и Кастро. Приключения гастарбайтера». Формально вещи эти близки -- Панин и Матвеева пишут о людях, что после гибели советской системы оказались «аутсайдерами». Разница огромна. Матвеева сочинила страшилку с опереточными персонажами (одни фамилии бизнесмена Полуяхтенко и следователя Непейпива чего стоят), джентльменским набором «новых бедствий» (НИИ развалился; квартиру жулики отняли; к жене босс клеится; бизнес-бандиты «заказывают» друг друга и рвутся во власть; отправившись на заработки в Португалию, герой оказывается обманутым и разоренным) и полным отсутствием какой-либо логики. Все детали необязательны, все приметы времени «знаковы» до тупости (было детское кафе -- стал ресторан для нуворишей), все события случайны. Герой настолько анемичен (это не черта характера, а следствия авторской неумелости), что сочувствовать ему невозможно. Единственная придумка -- случайно запертый в португальском соборе герой находит на гробнице Инеш де Кастро, возлюбленной средневекового короля, тысячу долларов, благодаря коим сможет вернуться домой, -- смотрится дико. Не потому, что «невероятно» (на то и словесность, чтобы чудеса творились), а потому что написано «чудо» так же мертво, как «жалостливая реальность». О фактах, подобных тем, из которых Матвеева сшила повесть, нас бесперечь оповещают всевозможные СМИ. Им тоже веришь не всегда. Когда же «факты» сгущаются в «реалистическую повесть», не веришь уже ничему. Вероятно, Матвеевой двигали «добрые чувства» -- лучше бы они двигали ее куда-нибудь в сторону от изящной словесности.

А Панин пишет прозу. Невероятную, забористую, смешную -- и трагическую. Летчик палубной авиации попадает в аварию над Индийским океаном, катапультируется и оказывается на обитаемом острове. Почти в раю. Да еще и становится тамошним королем. Переход от «достоверности» (крепко выписанный быт морских летчиков на закате советской власти; личная, реальная до абсурда история капитана, который никак не выходит в майоры) к островной фантасмагории совершается стремительно и незаметно. Уморительный рассказ о райско-королевском бытии (ручей водки, любовные приключения, формирование «элиты», встреча с соотечественником -- замаскированным под туземца советским разведчиком, заброшенным на чудо-остров, гипотезы о происхождении островитян) перемежается воспоминаниями о прежней жизни. Чем невероятнее события, тем ощутимее их «завязанность» на реальность. Чем больше мучает героя тоска по дому и страх низвержения (по неписаному закону на острове должен появиться и воцариться новый летчик), тем сказочнее очертания сюжета. В конце концов герою все же удается покинуть остров и, изрядно обогатившись, добраться до отечества. На пороге общественного сортира он видит безногого инвалида с табличкой: «Я инопланетянин. Потерпел катастрофу. Помогите собрать средства, чтобы вернуться на родину». «Ясно, тоже летчик... Я бросил безногому в фуражку, лежавшую перед ним, -- как положил на сберкнижку: чтобы, когда, возможно, останусь безногим я, мне тоже кто-нибудь бросил. И когда он насобирает под вечер триста или даже пятьсот рублей, пусть его товарищи -- или работодатели, это неважно, когда человек стоит или сидит с протянутой рукой, -- отвезут его на тележке в какую-нибудь приличную забегаловку, где он выпьет бутылку водки, съест шашлык с грузинским острым соусом ткемали, послушает музыку, поглазеет на молодых баб -- продавщиц, официанток, «ночных бабочек», тоже неважно, -- и снова почувствует себя летчиком за штурвалом своего самолета». Надо ли говорить, что все островные приключения «камикадзе» были бредом ставшего ненужным летчика -- мы догадываемся о том задолго до финального «объявления в газете»: Ушел из дома и не вернулся... десять лет водителем большегрузных машин... в прошлом военный летчик... страдает потерей памяти... был одет в трусы...

«Камикадзе» великолепно придуман, «вкусно» написан и по-настоящему человечен. Досадно будет, если прочтут его только подписчики «Звезды». А ведь так и случилось с предыдущим -- и тоже замечательным -- романом Панина «Труп твоего врага» («Звезда», 1996, №6). Самое время издать их вместе -- хорошая будет книга. Для всех. Потому что все мы немного летчики.

Как сложится с книгой Панина, не знаю, а что мемуары Дмитрия Бобышева «Я здесь» издадут, и скоро, уверен твердо. Их последний фрагмент печатает «Октябрь» (№11); пошло «самое оно» -- история любовного треугольника, в вершинах которого стояли Бобышев и Бродский. Комментировать как-то не тянет. Да и читал с напряжением.

Любителей уютного абсурда должна порадовать повесть Юрия Пекевича «Бессонница». Вполне милая. Но «Камикадзе» лучше.