За последнее десятилетие в российско-китайском сотрудничестве обозначился критический разрыв между политикой и экономикой -- дружба окрепла, торговля же осталась позади. В этом году двусторонний товарооборот может вырасти до 12 млрд долл., но мечта Бориса Ельцина о выходе на отметку в 20 млрд еще далека от реализации, хотя это намечалось сделать уже в 2000 году. О проблемах и перспективах в российско-китайском сотрудничестве газете «Время новостей» рассказал торгпред Российской Федерации в Китае Сергей ЦЫПЛАКОВ.

-- Чего вы ждете от визита Путина?

-- Политического импульса. Президент должен озвучить основные принципы, на которых мы хотим и можем развивать сотрудничество. Это касается поставок наших энергоносителей в Китай, поскольку вопрос не столько экономический, сколько политико-стратегический.

-- Как вы оцениваете планы развития сырьевого сотрудничества с Китаем?

-- В августе, во время переговоров Касьянова и Чжу Жунцзи, китайский премьер назвал сотрудничество в области нефти и газа ключевым моментом взаимодействия. ЮКОС ведет переговоры о строительстве нефтепровода Ангарск--Дацин. Планируется, что он будет введен в строй в 2005 году. Первоначально его мощность составит 20 млн тонн, а потом -- до 30 млн тонн нефти в год, что составит от 25 до 30% всего импорта нефти. Китайцы проявляют большой интерес к разработке наших месторождений, находящихся поблизости от будущего нефтепровода. Китайская национальная нефтегазовая компания присматривается к тендеру по приватизации «Славнефти».

-- Получается, что наша торговля с КНР больше ориентируется на сырье? А ведь было столько надежд на сбыт сюда продукции российского машиностроения...

-- В нашем экспорте в Китай, если не брать военную составляющую, ведущими статьями -- порядка 75% объема -- являются черные и цветные металлы, удобрения, химические продукты. Российская доля в торговом балансе КНР примерно 2%. Однако по ряду позиций без наших поставок китайцам не обойтись. По лесу мы покрываем около 60% их потребностей. На рынке черных металлов, калийных удобрений и ряда химических продуктов наша доля также существенно выше. Китайцы сильно подняли уровень своей промышленности, из-за чего резко ослабли наши возможности в строительстве ГЭС и ТЭС, а это было одно из крупных направлений сотрудничества. Сильно снизилось наше присутствие на рынке автотранспорта, а ведь в 80-е и в начале 90-х годов мы занимали неплохие позиции. Прорабатывается идея сборки «УралАЗов», поставки автомобилей «КамАЗ», наши компании продолжают участвовать в тендерах на строительство электростанций. Самый крупный объект в сотрудничестве -- это строительство АЭС «Тяньвань», позиции в атомной сфере у нас пока сохраняются. К концу 2003 года мы должны поставить пять самолетов Ту-204. Китайцы проявляли интерес к вертолетам группы "Камов" и новым самолетам-амфибиям Бе-200, но говорить о контрактах рано.

-- А как дела на фронтах «стальной войны»?

-- «Стальная война» пока закончена. С 20 ноября Китай ввел трехлетние защитные меры на часть видов металлопродукции. Особого отторжения у наших производителей новые квоты не вызвали, поскольку позволяют сохранить и даже немного усилить наши позиции на местном рынке. Значительная часть наших товаров выведена из-под удара. Мы получили национальную квоту на поставки холоднокатаного и горячекатаного листа. Удалось вывести из-под действия защитных мер арматуру, катанку и слябы.

-- Реально ли ждать от Китая инвестиций в российскую экономику?

-- В области инвестиций Китай является не донором, а реципиентом. Вряд ли Китай может стать крупным инвестором, за исключением добычи сырья, прежде всего нефти и газа. Есть несколько отраслей, которые привлекают китайцев, -- это глубокая переработка леса, сборка бытовой электротехники. В области телекоммуникаций действует совместное предприятие «Бета-Хуавэй» в Башкирии. К сфере высоких технологий относится проект создания российско-китайского технопарка в Москве. Китайцы проявляют интерес к нашим технологиям, только надо, чтобы они передавались легальным путем. Не секрет, что в Китай приглашают наших специалистов на работы, дающие возможность несанкционированного ознакомления с ноу-хау.

-- Что происходит на переговорах по ВТО? Сообщалось, что Пекин выдвинул неприемлемое требование о неограниченном доступе в Россию китайских рабочих.

-- Да, это так. Первоначальный запрос был сильно завышен, возможно потому, что китайцы оставляли шанс для безболезненного отхода. Одновременно они говорили о выравнивании внешних и внутренних цен на энергоносители, намекая на скрытое субсидирование нашей промышленности. Затем они жестко поставили вопрос о снижении уровня тарифной защиты тех товаров, которые лежат в основе их экспорта в Россию, -- это бытовая электроника, одежда и обувь, себестоимость которых очень низка. В России эти товары облагаются пошлиной в 15--20%, китайцы же настаивают на ее снижении до 3--5%. Сетуют китайцы и на нашу таможенную непрозрачность, и на нарушения прав китайских торговцев в России. Китайская сторона заявляет, что поддерживает стремление России в ВТО, но поступаться ради этого своими интересами не собирается. Однако и мы не можем вступить в ВТО на условиях, которые приходят в голову нашим партнерам по переговорам. Китайцы должны это понять.

-- А челноки еще есть?

-- Да, и этот вопрос остается очень острым. Создается впечатление, что китайская сторона собирается не сворачивать эту форму взаимодействия, а адаптировать ее к нынешним реалиям. Вместе с тем за десять месяцев текущего года регистрируемый китайский экспорт в Россию возрос почти на 40%, а по группе машин и оборудования -- на 70%. Теперь эта статья стала главной в экспорте КНР в РФ. Есть контракты на поставки оборудования для энергетической, нефтяной и лесной промышленности. В конце 2001 года китайцы предложили нам кредит на 1,5 млрд долл. под поставки своих машин и оборудования. Кредит мы не взяли -- китайцы требовали госгарантию. Однако предложение говорит о многом.

-- Россия может принять участие в масштабном проекте по освоению западных районов Китая?

-- Для этого нужны деньги, а не наши железяки. Смешно говорить, чтобы Россия финансировала такие крупные проекты. Речь идет о таких суммах, которые могут дать только международные финансовые доноры типа Международного или Азиатского банков развития. Мы можем поучаствовать на субподряде, поставить строительную технику или мини-ГЭС.