Ситуация на рынках газа довела поставщиков до ручки. Если раньше участники Форума стран -- экспортеров газа (ФСЭГ), за исключением Ирана и Венесуэлы, твердили, что о картеле типа ОПЕК они даже не думают, то теперь тон изменился. «Я бы хотел, чтобы мы могли контролировать цены на газ, но кто может определять цены на нефть или золото», -- выразил общее настроение по итогам 11-й министерской встречи ФСЭГ в Дохе вице-премьер и министр энергетики Катара Абдалла аль-Атыйя. А новый почетный президент организации, которая была учреждена два года назад на встрече в Москве, и хозяин следующей встречи высокого уровня министр нефти Египта Самех Фами пояснил: «Сейчас не лучшее время экспортировать газ. Мы видим, что рынок непривлекателен для поставщиков. По нефти все хорошо, и все счастливы, но по газу никто. Цены очень низкие». По его словам, Египет не будет наращивать экспорт газа в таких условиях.

В ответ на попытки европейских партнеров навязать в условиях посткризисного превышения предложения над спросом и более низких цен на спотовых рынках дискуссию производителям о необходимости убрать из долгосрочных контрактов привязку цены газа к нефти. «При существующей структуре международной торговли газом единственно адекватным механизмом определения цены на газ является формула, учитывающая цены на дизельное топливо и мазут», -- озвучил российскую позицию глава Минэнерго Сергей Шматко. Он был поддержан коллегами в том числе и по принципиальному для Москвы вопросу -- учету в процессе реформирования энергетических рынков Европы интересов поставщиков. «Я рад, что министры поддержали наше предложение о том, что те изменения, которые планируются в европейском законодательстве в части либерализации газового рынка, в части реализации третьего энергетического пакета должны требовать дополнительных консультаций с поставщиками газа в Европу», -- подчеркнул он. С этим тезисом российская делегация во главе с президентом Дмитрием Медведевым, судя по всему, отправится 7 декабря в Брюссель на саммит РФ--ЕС.

Министр энергетики и шахт Алжира (третьего по величине поставщика газа в Европу после России и Норвегии, которая имеет статус наблюдателя во ФСЭГ) Юсеф Юсфи заявил, что «ситуация в ЕС только усиливает ставку на традиционную модель поставок, которая базируется на распределении рисков между производителями и потребителями за счет долгосрочных продаж по приемлемым ценам и с соблюдением принципа «бери или плати».

«Россия, как и другие члены ФСЭГ, выступает за формирование справедливой и разумной цены на газовых рынках, обеспечение баланса между предложением и спросом, -- не отставал г-н Шматко. -- Формирование справедливой цены не подразумевает квотирования добычи природного газа».

Для Катара, который стал крупнейшим игроком на рынке сжиженного природного газа, нефтяная привязка тоже важна как никогда. Но в другом смысле. Еще в первой половине 2000-х годов Доха имела неосторожность подписать договоры на поставку значительных объемов газа в США с привязкой к спотовым ценам в Henry Hub. С тех пор цены в Северной Америке обвалились, а излишки катарского газа (наряду с рецессией) создали затоваривание европейского рынка (транспортное плечо здесь было значительно меньше, а цены на споте даже выше). «Стабильные цены на газ были бы отличным решением, -- говорил г-н аль-Атыйя накануне министерской встречи. -- Были бы гарантии поставок газа вместо метаний экспортеров, которые рыщут по свету и перебрасывают объемы СПГ в зависимости от привлекательности цен».

В этих условиях Москва и Доха в последний год демонстрируют невиданные для прямых конкурентов уровень и плотность диалога в поисках взаимного решения, как ограничить давление катарского газа на баланс спроса в Европе. Пока, похоже, рецепт не найден (поставки растут), но и поиск еще не окончен. Тем более что эффект роста объемов экспорта СПГ из Катара будет исчерпан уже в следующем году, когда производственная мощность катарских заводов достигнет 100 млрд кубометров.

После этого ожидается провал. Как известно, Доха продлила мораторий на запуск новых проектов по производству СПГ до 2014 года. Одновременно приостановил инвестиции в новые линии и Алжир, и Россия отложила на несколько лет запуск Штокмановского проекта. Это, конечно, не опековские квоты на производство, но вполне тянет на координацию инвестиционной деятельности. Причем это вполне здоровая реакция на сигналы рынка (глупо вкладывать миллиарды, не имея гарантий сбыта по хорошей цене), а не искусственный картель.

И, конечно, это не следствие деятельности ФСЭГ, который еще только пытается найти свое место в диалоге производителей с потребителями газа. Сложности с ратификацией создавали генеральному секретарю форума Леониду Бохановскому известные сложности с наполнением бюджета. На 2010 год он был утвержден в размере чуть более 6 млн долл. (по 553 тыс. долл. с участника). Но к началу удалось собрать менее половины взносов, ведь на тот момент только пять стран (Россия, Катар, Алжир, Ливия, Тринидад и Тобаго) из 11 ратифицировали вхождение в организацию. В марте процедуры ратификации завершили Экваториальная Гвинея и Египет, а в сентябре --Нигерия. Иран, Боливия и Венесуэла пока официально не присоединились (характерно, что все три пока не являются экспортерами газа в полном смысле этого слова, но Тегеран при этом был одним из вдохновителей ФСЭГ). Более того, даже вчера на встречу не прибыли профильные министры Боливии и Нигерии.

Участники встречи не утвердили план действий ФСЭГ на 2011--2015 годы и долгосрочную стратегию организации, дипломатично отметив "прогресс в подготовке этих документов секретариатом". Вместе с тем страны-экспортеры окончательно утвердили российско-катарское начинание -- провести в ноябре 2011 года в Катаре газовый саммит на уровне первых лиц государств.

Г-н Шматко сказал «Времени новостей», что еще одним важным направлением развития взаимодействия на базе ФСЭГ должно стать создание газового института, который бы стал информационно-аналитической базой стран-производителей. Речь идет о создании некоего противовеса Международному энергетическому агентству странами -- потребителями энергоресурсов.