По подсчетам 43-го президента США Джорджа Буша, выпустившего недавно свои мемуары «Моменты решений», он встречался со своим российским коллегой Владимиром Путиным не менее сорока раз. По этой арифметике с г-ном Путиным может соперничать разве что бывший премьер Великобритании Тони Блэр. Не случайно, что двум этим деятелям 64-летний Буш-младший уделил больше всего внимания и места на страницах своих воспоминаний.

Но если британский премьер удостоился похвалы как самый лучший и верный друг, то бывший российский президент у Буша не значится ни в числе друзей, ни в числе недругов. Хотя, как признается автор, перед первой встречей в июне 2001 года с Владимиром Путиным в Словении он ставил задачу приобрести в его лице друга. И полагался в этом на опыт своего отца, 41-го президента Джорджа Буша-старшего, и 16-го президента США Авраама Линкольна, сказавшего однажды: «Если вы хотите склонить человека на свою сторону, то прежде всего убедите его в том, что вы его друг».

Словенский дебют был удачным для Джорджа Буша. В начале знакомства президент-техасец был сильно впечатлен религиозностью российского лидера и его рассказом о том, как глубоко тот был потрясен, когда на пепелище сгоревшей дачи пожарные смогли отыскать крестик, который юному Владимиру дала его мама. «Я думал о волнении, звучавшем в голосе Владимира, когда он делился со мной этой историей про крестик. Я взглянул в глаза этого человека и понял его душу», -- так простодушно Буш ответил журналисту, спросившего его, можно ли Путину доверять.

На время выражение «друг Владимир» стало частым в речи Буша. Американец был растроган чуть ли не до слез реакцией своего гостя, когда в первый раз привел его в Овальный кабинет Белого Дома: «Было раннее утро, и свет лился через южные окна. Когда он перешагнул через порог, то воскликнул: «Боже... как же красиво». Достаточно необычная реплика для бывшего сотрудника КГБ атеистического Советского Союза».

Еще больше впечатлил президента США звонок российского коллеги, последовавший сразу же за терактами 11 сентября 2001 года. И потому, что он оказался самым первым, и потому, что в отличие, скажем, от итальянского премьера Сильвио Берлускони, который, узнав о трагедии, «плакал как ребенок», -- российский лидер предложил конкретную помощь и поддержку. «Заканчивая разговор, -- вспоминает Буш, -- Владимир сказал: «Добро одержит верх над злом. Я хочу, чтобы вы знали, что в этой борьбе мы вместе».

«В последующие годы Путин дал мне основания пересмотреть мое мнение», -- дипломатично замечает Буш. Злую шутку с российским лидером, по мнению экс-президента США, сыграл головокружительный рост цен на нефть. «За восемь лет новообретенное богатство России повлияло на Путина, -- пишет мемуарист. -- Он стал более агрессивным за рубежом и более неуступчивым в действиях внутри страны». Характерен в этом смысле эпизод на сиднейском саммите форума Азиатско-Тихоокеанского сотрудничества в 2007 году, когда цены на нефть скакнули от 26 долл. за баррель в начале путинского президентства до 71 долл.: «Он отвалился на спинку своего кресла и спросил, как себя чувствуют купленные Россией американские ипотечные ценные бумаги».

Охлаждение личных отношений было заметно и при встрече в 2005 году в словацкой столице Братиславе вскоре после переизбрания Джорджа Буша на второй срок. «Я выразил свою озабоченность недостатком прогресса в развитии демократии в России, -- вспоминает Буш. -- Особенно я был обеспокоен арестами российских бизнесменов и удушением свободы прессы». На это Путин заявил: «Не читайте мне лекций про свободную прессу, особенно после того, как вы уволили этого репортера». После некоторого замешательства выяснилось, что речь шла о телеведущем Си-би-эс Дэне Разере и его взаимоотношениях с руководством этой компании. Буш заметил собеседнику: «Я очень советую не говорить это публично. Американский народ станет думать, что вы не понимаете нашей системы». Тем не менее на итоговой пресс-конференции вопрос о Разере все-таки всплыл с подачи корреспондента Интерфакса. «Какое совпадение, -- ехидничает Буш. -- Так называемая свободная российская пресса ненавязчиво повторяла линию действий Владимира».

«Он был иногда нахальным, иногда обаятельным, но всегда твердым, -- так характеризует Буш своего российского партнера. -- Путин -- гордый человек, который любит свою страну. Он хотел, чтобы Россия вновь обрела статус великой державы, и был одержим желанием расширить сферы влияния России». По мнению Буша, это желание принимало иногда забавные соревновательные формы. «Мы оба -- и я, и Путин -- любили спорт. Владимир много тренировался, регулярно плавал и занимался дзюдо. В этом смысле мы оба конкурировали, -- рассказывает экс-президент. -- В один из визитов в Кэмп-Дэвид я показал Путину нашего терьера Барни. Пес на него впечатления не произвел». В следующий приезд американца в Россию Путин спросил, не хочет ли гость взглянуть на его собаку Кони. Гость не возражал. Президенты шли по окаймленной березами лужайке дачи Путина, когда крупный черный лабрадор промчался по газону. «Глаза Владимира загорелись, -- пишет Буш, -- и он произнес: «Крупнее, сильнее и быстрее, чем Барни». Позже Буш не преминул пересказать эту сценку еще одному своему другу, канадскому премьер-министру Стивену Харперу. Тот заметил: «Повезло тебе, что он показал только собаку».

Последние контакты пришлись на осень 2008 года, когда отношения между Россией и США были в их низшей точке из-за августовской войны с Грузией. На церемонии открытия Олимпийских игр в Пекине президент США с супругой Лорой и Владимир Путин, в это время уже занимавший пост премьера России, сидели в одном ряду. Это был шанс пообщаться, вспоминает Буш. Лора и ее сосед, король Камбоджи, немного подвинулись, и Путин сел рядом с Бушем. «Я ему сказал, что он делает серьезную ошибку и что Россия окажется в изоляции, если не уйдет из Грузии, -- вспоминает эту прощальную сцену экс-президент США. -- Он сказал, что Саакашвили -- военный преступник, который спровоцировал Россию (определение, ранее использованное Медведевым)». Буш напомнил о своем предупреждении, что Саакашвили -- «парень горячий». «Я тоже горячий», -- парировал Путин. Посмотрев на него долгим взглядом, Джордж Буш ответил: «Нет, Владимир, ты очень хладнокровный».