В минувшие выходные некий высокопоставленный источник в Кремле заявил ИТАР-ТАСС, что Москва «не навязывает президенту Белоруссии свои варианты объединения». В Кремле недоумевают: «А чего же хочет Александр Лукашенко -- единого государства или сохранения двух стран?» Минску, как полагают в Москве, не избежать «известной утраты суверенитета» в случае объединения России и Белоруссии. В ответ на это Александр Лукашенко резко заявил, что теперь «Белоруссия в состав России не войдет».

Дошло до того, что на прошлой неделе Лукашенко сравнил Путина с Лениным и Сталиным. Но уже на следующий день он смягчился, сообщив, что Путин ни в чем не виноват и ничего такого про будущую аннексию президенты на своей встрече в Москве 14 августа не обсуждали. А тезисы, озвученные тогда Путиным, были происками врагов интеграции, подсунувших президенту провокационные бумажки, и это Лукашенко видел сам, о чем и сообщил спустя неделю и один день.

Сгоряча Лукашенко поначалу будто забыл, что имел дело не с Ельциным, а совсем с другим человеком. В отличие от Ельцина Путин мог бы обидеться надолго. Но хуже от этого Лукашенко уже не будет.

Дело в том, что президент Александр Григорьевич Лукашенко всегда был диспетчером. Конечно, он мастерски придумал правила игры в интеграцию и даже навязал их Кремлю, после чего имел все основания бить бокалы на его древних ступенях. Он словно издевался над неповоротливой махиной российской власти, которой оставалось лишь наблюдать, какие немыслимые круги выписывает Лукашенко вокруг вожделенного российского престола. В 98-м лишь отчаянными стараниями кремлевских либералов в последний момент было сорвано подписание такого союза, который попахивал не столько Москвой до Бреста, сколько Минском до Владивостока.

Лукашенко инстинктивно чувствовал двусмысленность и противоречивость своего положения президента-интегратора. «Ты просил дождь? И я дал тебе дождь!» -- как-то громыхнул он одному из белорусских губернаторов, озабоченному битвой за урожай. Но каково громовержцу ощущать себя таковым лишь в пределах своего двора? А ведь наша интеграция уже давно реальность, Белоруссия стала мостом между Востоком и Западом, причем без всяких таможенных и пограничных постов. Кто только не пользовался особым братским статусом Белоруссии -- и нефтяники, качавшие через территорию суверенного родственника нефти столько, сколько хватало цистерн, и банкиры, прокручивавшие из Москвы через Минск и обратно в Москву немыслимые кредиты, и оружейники, которые сомнительные сделки проворачивали от лица Минска, которому уже ничего не могло повредить.

Батька имел право обижаться -- с ним, президентом суверенной державы, братья-россияне не то что не советовались -- не всегда даже ставили его в известность, и у Лукашенко сдавали нервы. Он срывался и арестовывал цистерны с нефтью, чтобы через пару дней смилостивиться, потому что свою «черную кассу» надо было пополнять, а как это сделать без "Газпрома" и ЛУКОЙЛа? В пирамиде главное -- стабильность, интеграция шла полным ходом. И президент-диспетчер Лукашенко продолжал жить иллюзией скорого реванша, которую в Москве грамотные люди предпочитали не развеивать.

Лукашенко, кажется, не сразу понял, что эпоха равноудаления олигархов, наступившая в главной части Русобелии, ударит и по нему. Путин не был связан комплексами прежней власти, а российско-белорусская вольница не соответствовала его представлениям о власти. Так что Лукашенко продолжал отвечать за вверенный участок работы, однако принципы-то работы изменились! А та откровенность, с какой ему немедленно дали понять, что со всем интеграционным самопожертвованием он так никогда и не воспринимался как суверенный президент, не шла ни в какое сравнение с прежними унижениями. Но и на эту пощечину ответить было нечем.

Все случившееся на прошлой неделе в Москве настолько логично, что становится непонятным, зачем было предварять это перепалкой в июне. Видимо, в Кремле еще колебались, думали, что батька сам озлобится и отвернется. Его провоцировали на ссору грубостью. Но он не поддался. То есть обиделся, но не ушел. И когда Путин предложил референдум, даже самые большие друзья Лукашенко в России от него вдруг отвернулись, показав, что у них теперь новые кумиры.

И Лукашенко обиделся, замахнувшись на святое, -- взял да будто бы пригласил Римского Папу к себе в Минск. И вообще повел себя так, словно лично вознамерился возглавить Белорусский народный фронт. Только из соображений приличия он арестовывает тинейджеров, рвущих в центре Минска портреты Путина. Сердцем-то он уже почти с ними.

Получается, впрочем, неубедительно. Никакой Папа до Минска не доедет. И если кто в Москве полагает, что батька обиделся навсегда, то зря. Как говорят программисты, каждая последняя ошибка в действительности оказывается предпоследней, и мы еще не раз будем прощаться с Александром Григорьевичем. Интеграция продолжается, нефть течет, Ирак без оружия не останется. Вот только с иллюзиями Лукашенко покончено. Еще пара недель, может быть месяц -- и он с этим тоже согласится. А пока он бастует. Это нередко бывает у диспетчеров. Довольно громко, но, как правило, недолго.