Реализация российской программы строительства остальных пяти ядерных реакторов в Иране зависит от множества факторов, в том числе политических. Так говорится в заявлении Минатома России по итогам переговоров с министром энергетики США Спенсером Абрахамом. Многие в этой обтекаемой формулировке увидели откат в позиции России по проблеме отношений с Ираном.

На самом деле это ровным счетом ничего не значит. Реализация любого крупного проекта, тем более межгосударственного, зависит от множества факторов, конечно же и политических. Минатом лишь описал гипотетическую возможность развития событий и этим несколько успокоил американцев, а заодно израильтян.

Одобрив проект долгосрочной программы отношений с Ираном, Россия честно и открыто заявила о планах ядерного сотрудничества с этой страной. Но из-за одного-единственного реактора в Бушере Россия стала объектом чудовищного давления со стороны США. Так что заявляя о планах строительства в Иране еще пяти таких же мощных реакторов в ближайшие десять лет, Москва должна быть готова к буре возмущения.

Почему же этот проект был обнародован перед приездом высокой делегации министерства энергетики США в Россию? Дело в том, что по просьбе Израиля США все-таки настояли на включении в повестку переговоров пункта о российско-иранском ядерном сотрудничестве. Эта тема постоянно обсуждается на всех уровнях российско-американских, российско-израильских и израильско-американских переговоров. России надоело выслушивать указания из-за рубежа по поводу того, что ей делать, с кем иметь дело и в каком объеме. Надоело быть на периферии мировой политики. Сотрудничество с Ираном может принести реальные деньги, создать условия для выгодного бизнеса. Поэтому Москва и обнародовала свой план, ожидая реакции традиционных оппонентов. Если в течение десяти лет Россия только по линии ядерного сотрудничества с Ираном сможет заработать более 10 млрд долларов, то почему не реализовать это?

Любая политика -- это торг и компромиссы. Если российско-иранские отношения в области мирного атома чем-то не устраивают США и Израиль, то с их стороны должны быть предприняты какие-то действия. Просто выражать озабоченность -- сегодня это не принято. Должны быть реальные предложения. Разумеется, акции силового характера в силу ряда причин всерьез не рассматриваются. А вот предложения иного рода должны быть. Кстати, со стороны Запада они уже появились.

США выразили заинтересованность в освоении ресурсов Восточной Сибири, а также арктических шельфовых месторождений нефти. Вашингтон считает, что российская нефть ему необходима, и готов пойти на инвестиции в нужном объеме. Также обсуждается идея одного из влиятельных советников президента Буша Ричарда Перла списать России почти 40 млрд советского долга в обмен на свертывание отношений с Ираном. США могут согласиться на поставки в Иран обычных российских вооружений в обмен на более жесткий контроль над АЭС и гарантии вывоза ядерного топлива из страны. США также могли бы отказаться от планов силового решения «проблемы Ирака» в ответ на ограничение сотрудничества с Ираном в ядерной сфере. Белый Дом способен выработать десятки финансовых предложений, которые могли бы оказаться привлекательными для России, -- от вхождения в ВТО до отмены всевозможных санкций.

Предельно жесткая позиция США -- это свидетельство упорной защиты собственных экономических интересов, желание вытеснить соперника с выгодного и перспективного иранского рынка. К 2015 году объемы мирового рынка атомной энергетики могут как минимум удвоиться. Один только Китай намерен построить не менее 20 мощных АЭС. Стоимость строительства одной станции с двумя энергоблоками до 1000 МВт колеблется от 1,5 до 2,5 млрд долларов. К таким станциям проявляют интерес Малайзия, Индонезия, Филиппины. Эксперты считают, что страна, которая сможет занять сегодня прочные позиции на этом рынке, станет безусловным лидером в ближайшем будущем. Сильнейший получит доступ к большим деньгам, которые невозможно заработать даже в прибыльном оружейном бизнесе. Начатая США торговая война против России на рынке АЭС не имеет себе равных.

Американцам есть что терять. Масштабы прежнего американо-иранского сотрудничества были впечатляющими. По соглашению от 1976 года США обязались продать Ирану современного вооружения на 10 млрд долларов и на 24 млрд долларов -- других американских товаров, а также довести численность американского, преимущественно военного, персонала в стране до 50--60 тысяч человек. Иран же должен был в обмен поставить в США сырой нефти на сумму около 14 млрд долларов. В тот же период началось ядерное сотрудничество двух стран. Побывавший в начале 1978 года в Тегеране президент США Джеймс Картер заключил соглашение о поставке в Иран 6--8 ядерных реакторов общей стоимостью около 10 млрд долларов. В то время Иран планировал к 1990 году построить 23 АЭС.

США не теряют надежды заставить Россию отказаться от атомной сделки с Ираном. В Вашингтоне не прочь допустить Россию в ВТО, к дешевым кредитам. Наконец, Вашингтон может открыть доступ России к западным технологиям, если она начнет сворачивать свои отношения в ядерной сфере с Ираном. Цена вопроса -- отказ России от самостоятельной экспортной политики в области ядерных технологий. Так что атомный реактор в Бушере -- это уникальный пример соблюдения Россией баланса между коммерческими и военно-стратегическими интересами. Проект программы долгосрочного сотрудничества с Ираном -- редчайший пример самостоятельности Москвы за десять лет.