Санкт-Петербургский Международный кинофорум шел всего четыре дня, со 2 по 5 мая, но за это время в городе было показано несколько десятков фильмов о войне (от классической «Баллады о солдате» до анимационного «Первого отряда»), открыты выставки, прошли презентации книг и кинопроектов. А на «круглом столе» «Война и мир в кинематографе XXI века» режиссеры и киноведы обсуждали, как меняется сегодня видение войны, как трансформировался взгляд на войну в мировом кино. Разговор получился интересный, тем более что предмет до обидного актуален. Не случайно Александр Сокуров, фильм которого «Читая «Блокадную книгу» участвовал в программе кинофорума, считает, что «преступление кинематографа как советского, так и американского и частично европейского в том, что он создает привлекательный образ войны».

Была в советские времена такая присказка: «Кино бывает хорошее, плохое и про войну». То есть кино про войну независимо от качества всегда популярно. Советские мальчишки, даже те, послевоенные, выросшие без отцов и без хлеба, азартно прорывались через все препятствия в кинозал, чтобы увидеть еще раз «как наши фашистов бьют». Мир, показанный на экране, воспринимали как нечто далекое от реальности, идеальное, и в этом смысле Великая Отечественная война в кино долгое время была у нас столь же условна, как и сражения 1812 года в «Гусарской балладе» или даже более далекие битвы с тевтонами в «Александре Невском». Настоящую правду о войне видеть не хотели ни население, ни власть. Снятый в 1947 году по повести Эммануила Казакевича фильм «Звезда» был запрещен только потому, что все его герои, посланные в разведку, погибали -- трагический финал противоречил задачам официального кинематографа. Реальная война с ее кошмаром вовсе не годилась для экрана.

Фильмы, снятые в СССР во время войны -- и героическая «Радуга», и романтические «В шесть часов вечера после войны», и веселая комедия «Небесный тихоход», -- создавались с одной целью: поддержать боевой дух населения. Поэтому солдаты в них были бравые, если умирали, то героями, вожди непременно оказывались мудрыми, а враги-фашисты -- тупыми и жестокими недоумками, над которыми можно и нужно смеяться.

Но и после Победы кино продолжало решать задачи прежде всего идеологические. Сталину нужен был миф о войне, героический и убедительный. Так появились совершенно фантастические по отношению к действительности фильмы «Встреча на Эльбе», «Сталинградская битва», «Третий удар». Удивительно, что их смотрели и любили фронтовики... «Падение Берлина», этот абсолютно сказочный, с карикатурными фашистами и грандиозным мудрым Сталиным фильм (1949) стал одним из лидеров проката наряду с «Молодой гвардией», где молодые краснодонцы погибали, но не сдавались. Искусство Большого стиля создавало мир понятный, справедливый, с простыми, доступными героями и сильными чувствами. И публика это охотно поддерживала.

Когда наступило время, названное позже «оттепелью», в кино пришло поколение тех, кто воевал совсем молодым. В литературе их ровесники писали «лейтенантскую прозу», пытаясь передать впечатления о пережитом, им не все можно было рассказать, и уж никто не разрешил бы им обнародовать реальные цифры и факты, но они могли говорить о себе, о своем страхе, о горечи потерь, о тоске по дому. И фильмы, которые тогда появились на экранах, стали рассказывать частные истории о любви не только к Родине, но и к семье, к жене, сыну, где война была важным, но фоном.

В 1957 году Михаил Калатозов снял скромную историю московской девушки Вероники, и «Летят журавли» получили каннскую «Золотую ветвь» и вошли в круг шедевров мировой киноклассики. Почти в то же время Григорий Чухрай делает «Балладу о солдате», фильм, номинированный на «Оскара», и тоже очень популярный и в стране, и за ее пределами, а Сергей Бондарчук -- «Судьбу человека», лучшую картину 1959 года, по опросу журнала «Советский экран». Но правда о войне тогда так и не была рассказана, только намеком, тенью проступала информация о ее страшных буднях, изменилась лишь интонация, героический пафос уступил место лирике.

Но уже вновь формировался мощный государственный заказ на фильмы, в которых Отечественная война показана как великий подвиг советского народа и его руководства. На создание героической эпопеи выделяют огромные деньги. И в конце 60-х Юрий Озеров приступил к съемкам пяти серий «Освобождения». Сценаристов Оскара Курганова и Юрия Бондарева сразу предупредили, что первых двух лет войны касаться не надо -- следует начать с битвы на Курской дуге, то есть с первых больших побед. Фильм снимали под бдительным присмотром ЦК КПСС, первые серии долго не выпускали, переделывали. Впервые после ХХ съезда на экране снова появился Сталин (которого по указанию Хрущева до того вырезали даже из старых картин), и ветераны на просмотрах встречали его овацией. И уж точно впервые в советский фильм был введен персонаж, которого называли Генерал, а те, кто был в курсе, понимали -- имеется в виду Власов. В этой картине соединилось стремление современного кинематографа к документальности и правде жизни с официальной доктриной, предписывающей определенный и строго ограниченный взгляд на события второй мировой войны, которая в сознании народа так и осталась войной Отечественной.

Возможно, «Освобождение» было на самом деле нашим ответом на главный военный фильм Голливуда -- масштабнейший «Самый длинный день» (1962). Черно-белая лента о высадке в Нормандии союзных, то есть американских, британских и французских, войск имела невероятный бюджет: суперзвезд снимали в эпизодах, президент Эйзенхауэр готов был сыграть самого себя... В массовке задействовано 5700 американских, 2 тыс. французских солдат и 6-й флот США, в основе -- документальные записи воспоминаний участников сражения, фильм сразу снят на нескольких языках, каждая нация говорит на своем -- французском, немецком, английском. Успех был огромный по всему миру, и даже в СССР картину показали, хотя ни одного советского солдата там, естественно, нет.

Кстати, в самом кассовом американском фильме о войне «Спасти рядового Райана» Стивена Спилберга русских тоже нет. Как нет их и в «Бесславных ублюдках» Квентина Тарантино. Железная стена отсекла бывших союзников друг от друга настолько основательно, что и сегодня каждая из сторон представляет себе только часть общей картины.

Когда советский режим рухнул и можно было не опасаться цензуры, значительного интереса к правде о войне общество не проявило. Да, были опубликованы поздние романы воевавших писателей, таких как Виктор Астафьев, который хотел дать представление о войне не как о «красивом и блестящем строе с музыкой и барабанами, и боем, с развевающимися знаменами и гарцующими генералами», а в «ее настоящем выражении -- в крови, в страданиях, в смерти». Но ни его «Прокляты и убиты» и «Веселый солдат», ни роман Георгия Владимова «Генерал и его армия», ни напечатанная только в перестройку, но еще во время войны написанная горькая повесть Константина Воробьева «Это мы, Господи!» (о которой Солженицын писал: «Первую да и последнюю в советской литературе, о немецком плене -- только бы наши узнали, знали об этой судьбе совсем ничтожной малости -- пяти миллионах советских воинов!») не сделались общезначимыми событиями, и были проигнорированы кинематографом.

В девяностые годы в России кино переживает тяжелые времена, молодой зритель тянется к радостному, праздничному, дорогому голливудскому продукту, а у наших студий не хватает ни денег, ни технических возможностей. Но на «Мосфильме» есть большой запас военной бутафории, и молодой тогда режиссер Николай Лебедев снимает «Звезду» -- ремейк того самого, запрещенного в послевоенное время фильма. И делает это по лекалам приключенческого кино, где главное --экшн, технология, компьютерные эффекты, в которых оказалась утоплена история. В боевик превратился и экранизированный после долгих запретов роман Владимира Богомолова «Момент истины» («В августе 44-го») -- писатель даже снял свое имя из титров.

Появляются, конечно, и авторские фильмы, лучшие -- «Кукушка» Александра Рогожкина, «Свои» Дмитрия Месхиева. Главным в них становится противопоставление бесчеловечного смысла любой войны нормальным человеческим чувствам -- собственно то направление, что стало главным в осмыслении темы войны европейской культурой, начиная с первой мировой.

Нынче государство снова вспоминает о роли кино в патриотическом воспитании. Предваряя выход на экраны «Утомленных солнцем 2», Никита Михалков так формулировал свою главную задачу: «Для многих 14--15-летних ребят эта война стала чем-то вроде Куликовской битвы для нас. Молодые совсем не знают ее, а я хотел бы, чтобы они пришли в кинотеатр и досмотрели картину до конца». Как выяснилось, не пошли и не досмотрели...

Военный фильм для молодежи будет снимать и Федор Бондарчук. Пока это только проект под названием «Сталинград», выйти фильм должен к юбилею Сталинградской битвы. Интересно, удастся ли режиссеру повторить на этом материале зрительский успех «9 роты», где главным содержанием была не история афганской кампании, а мужское братство, ценность которого, как формулировал продюсер фильма Александр Роднянский, нынешняя молодежь охотно принимает.

Еще один фильм создан под общим флагом союзного государства России и Белоруссии -- это «Брестская крепость». Продюсер Игорь Угольников так объяснил замысел: «В первую очередь мы говорим о патриотизме... большинство детей не знает даже, когда началась Великая Отечественная война. Под влиянием западных фильмов и компьютерных игр у них меняется восприятие итогов войны». Слоган фильма должен, по замыслу Угольникова, звучать так: «Вы хотите пересмотреть историю Великой Отечественной войны? Мы вам ее перепокажем».

То есть о молодых зрителях заботятся, стараясь, чтобы им было не скучно. Однако смотреть на то, как умирают защитники Брестской крепости, ставшие заложниками бездарного командования, вряд ли будет так же весело, как на приключения четверки молодых бездельников в фильме «Мы из будущего», успешно показанного в прокате и на ТВ и даже сподобившегося продолжения... В этом фильме война уж точно была совершенно безвредным и привлекательным для героев приключением.