Все закончилось хорошо. Студент Олег Сумароков, осужденный на пожизненное заключение за убийство, которого он не совершал, на новом судебном заседании был признан невиновным, а добившаяся оправдания своего старшего друга Женя Осинкина не только оказалась наследницей большого состояния, но и (это в тысячу раз важнее!) осталась в живых, хотя уничтожение девочки было поручено профессиональным киллерам. Потенциальных убийц Жени, как и тех, кто на самом деле отправил на тот свет юную Анжелику, ждет неотвратимое наказание. Созданное Олегом и Женей Братство приросло новыми членами, а его лидеры намерены продолжать и расширять свою благородную работу. Порядочные, мужественные, ответственные, способные сочувствовать «чужой» беде люди одержали победу.

По завершении суда Женя обращается к матери Олега уже весело, чтобы разрядить обстановку: «Помните, когда вы мне звонили из Тюкалинска, я что вам сказала? Я же сказала -- прекрасно помню! -- «Этого не будет! Я даю вам слово!» Вот и вышло по-нашему! По правде!»

Московская интеллигентная девочка пообещала добиться оправдания Олега в самом начале трилогии Мариэтты Чудаковой «Дела и ужасы Жени Осинкиной». Для этого надо было не только раскрыть «тайну гибели Анжелики» (так называется первая часть этой истории, выпущенная в свет издательством «Время» в 2005 году), но и заразить своей правотой и тех, кто мог свидетельствовать по страшному делу, и тех, кто принимает важные юридические решения. Разгадка детектива сама по себе не гарантировала торжества правды. Понадобилось еще две книги -- «Портрет неизвестной в белом» (2006) и «Завещание поручика Зайончковского» (новинка), чтобы Женя выполнила свое обещание, а счастливая мать Олега призналась: «Я, конечно, совсем не верила, что ты сможешь что-то сделать с этой махиной... И все равно почему-то, когда вспоминала твои слова, мне становилось легче».

Понятно, почему кажущееся неисполнимым обещание все же умеряло страдания -- мать Олега чувствовала, что она не одна, что кто-то верит в невиновность ее сына... Она ведь не в добром Женином чувстве сомневалась, а в ее способности слово сдержать, не отступиться от доброты и веры в справедливость при неизбежно болезненных столкновениях с «этой махиной». Женя и ее друзья испытания выдержали. Как «запланированные» (борьба за оправдания невинного), так и совершенно неожиданные.

Услышав рассказ о том, что было сделано Женей со товарищи, ее отец вспоминает меланхоличную сентенцию, привычно венчающую русские разговоры на «общественные» темы: «Так ведь от нас ничего не зависит!»

«Сначала эта фраза страшно раздражала Осинкина -- он был человеком другого склада. Но чем чаще он ее слышал, тем больше уже не раздражения, а тяжелого гнева копилось в его душе. И не к тем, кто ее произносил (хотя их он не оправдывал), а к тем, кто день за днем приближал этих умных, совестливых, порядочных, работящих (курсив мой. -- А.Н.) к такому самоощущению.

К тем, кто помог им увериться, что все они в России не у себя дома, а в чужой хате! На краешке скамьи у каких-то главных в стране людей, то есть там, где от них действительно ничего не зависит!..»

Совершенно обоснованное негодование Осинкина рождает два взаимосвязанных вопроса. Во-первых, откуда взялись те, кто лишил нас хозяйского чувства, воли, верности естественным человеческим нормам? Во-вторых, какова цена уму, совести, порядочности и трудолюбию собеседников Жениного отца? Или, говоря грубее, абсолютному большинству вменяемых (в принципе различающих добро и зло) граждан нашей страны? Ответом становится все повествование Чудаковой, в котором две детективные истории перемежаются многочисленными экскурсами в историю русского ХХ века и живыми картинами сегодняшнего общественного бытия. Старое большевистское зло изворотливо и живуче, принимая новые формы, оно вовсе не утрачивает своей сущности -- тотального отрицания личности и свободы. А потому в вывихнутой реальности справедливость и милость оказываются в равной мере сомнительными -- куда действеннее и привычнее безоглядный и своекорыстный произвол. И столько лет успокаивающая нас афористичная антитеза поэта, предпочитавшего ворюг кровопийцам, при ближайшем рассмотрении оказалась красивой обманкой: ворюги запросто пускают кровушку, а мокрушники (в том числе и властью облеченные) ложку мимо рта не проносят. Уши выше лба не растут, земля наша обильна, а порядка в ней нет, на погосте живучи, всех не оплачешь...

Когда Женя говорит отцу, что хочет потратить с неба свалившееся (и чуть не угробившее девочку) заморское наследство на помощь зараженным туберкулезом детям («Надо же их вылечить -- пока маленькие, пока не заболели сильно... А у начальства местного денег на них нет. Они хотят не расширять санаторий, а сокращать, даже, говорят, вовсе закрыть. Если бы построить маленький хотя бы домик -- для детей от года до трех!»), тот ее темпераментно поддерживает: «В России сегодня все возможно -- и очень злое, и самое лучшее <...> Очень много можно сделать хорошего -- при наличии доброй воли, упорства и терпения. Никому не верь, что ничего невозможно». Женя, разумеется, как не верила (а то бы не сорвалась из Москвы в Сибирь), так и не поверит. Не должны поверить в эту зловещую (и комфортабельную) пошлость и читатели, которых Чудакова познакомила с великим множеством разноликих, но действительно замечательных людей. Кстати, не только детей и подростков, но и взрослых, без энергичной помощи и толковых советов которых Жене и ее друзьям едва ли удалось бы одолеть «эту махину». Да никакую не махину -- других людей, тех, кто заказывает убийства, их организовывает, исполняет, прячет концы в воду, выбивает из подследственных показания, вершит неправый суд и не желает думать об обреченных на пожизненное заключение (то есть казнимых с особой жестокостью). Есть в повествовании Чудаковой благородные милиционеры, судейские, чиновники? Есть. Как и в российской реальности. Только и государевы люди совсем иной стати автором примечены. Для того чтобы Женя Осинкина справилась с прихлынувшими к ней «ужасами», кто-то должен был эти самые ужасы сотворить. И сотворил. И творит. По всей великой и обильной нашей земле. При попустительстве тех умных, совестливых, порядочных, работящих, что свято уверены: от нас ничего не зависит. Разве что золотоволосая девчушка в авантюру вовлечет. Или пацаненок, намеренный стать президентом России. Или тинейджер, собирающий материалы о жизни и подвиге Рауля Валленберга. Или еще кто-то из тех, кому неведомо слово «циник» (Женя спрашивает о нем отца, но тот не успевает объяснить), кто не верит лжи (о своем друге или о прошлом своей страны), кто, дав слово, держит его до конца.

Женин отец думает: «Может, сегодня спасение страны именно в них? Вот в этих подростках? В тех, кто не успел еще убедиться в том, что от него ничего не зависит?.. И потому-то именно у них получается?..» Увы, юнцы и юницы с искореженным сознанием и выхолощенными мозгами ходят по нашим улицам табунами, а слепая вера в молодежь (прекрасную исключительно своей молодостью) не раз (в том числе и на нашей памяти) приводила к печальным результатам. Дети -- наше продолжение, и, как это ни грустно, мне слабо верится, что им удастся избыть наши немочи и исполнить все, что было нами постыдно упущено, провалено, проиграно. Верится плохо, но все же очень хочется верить. Что не станут дети наши сводить счеты с промотавшимися отцами... Что догадаются не кичиться своей «современностью» и продвинутостью... Что сохранят доброту, приязнь к миру, верность в дружбе, умение быть благодарными... Что никогда не подчинятся гипнотическому шипению «От вас ничего не зависит» и не сочтут себя бесправными рабами в своей стране... Что в жизни их будет несколько меньше привычных нам ужасов...И что обо всем этом мы прочитаем в правдивой книге «Дела и радости Жени Осинкиной и ее друзей».