Белоснежный платок падает на мраморный пол -- таким образом Гипатия (Рэйчел Вайс), первая в мировой истории женщина-философ и ученый, объясняет своим студентам силу притяжения. На дворе 391 год нашей эры, Александрия. Чуть позже та же самая Гипатия при всем честном народе подарит воздыхателю Оресту (Оскар Айзек), написавшему и исполнившему в ее честь проникновенное соло на флейте, тот же самый платок, испачканный менструальной кровью, -- чтобы юноша не думал, что она есть нечто совершенное. Александрия, место где находились два из семи чудес света -- Форосский маяк и Александрийская же библиотека, переживает сложные времена. Христиане соблазняют зевак самодельными чудесами и поднимают на смех языческие святыни -- при том что живы еще люди, которые помнят, как истинно верующих скармливали диким зверям... Все чаще и чаще квадратура круга дает сбой: христиане симметрично отвечают на погромы, драгоценные свитки библиотеки оказываются разбросанными и сожженными, а Гипатия продолжает вникать в математические формулы и совершенно не заботится о своей личной жизни.

Алехандро Аменабар (автор как минимум трех выдающихся фильмов, в которых он блистательно обошел все имеющиеся подводные камни и вышел победителем, -- «Открой глаза», «Другие» и «Море внутри») взялся за абсолютно безнадежный жанр -- пеплум, историю из времен Римской империи, костюмную постановку. И видимо, именно поэтому выиграл -- соберись он решать подобные вопросы в традициях, скажем, современной камерной драмы, быть ему проклятым на веки веков. Но в антураже первоисторических времен все сходит с рук. Пролеты над нашей веселой планетой сняты в режиме канала Discovery; общие планы, на которых «эти грязные христиане» напоминают тараканов, и пролеты по залам скопления языческой мудрости похожи на рекламную заставку звуковой системы Dolby Surround, а отношения главных героев с пугающей точностью накладываются на известные сюжеты «Звездных войн», в свое время практически заменившие религию целому поколению. Гипатия выступает на общественных собраниях точь-в-точь как принцесса Падме, а освобожденный раб Давос (Макс Мингелла) мечется между долгом и верой, что твой Анакин Скайуокер, которому предназначено стать Дартом Вейдером. Реальная историческая парадигма оказывается не более чем сюжетным ходом и именно поэтому кажется максимально действенной. Математике и астрономии противопоставляется забивание камнями, и вряд ли найдется кто-то, кто сделает выбор в пользу «духовных» борцов. Понятно, что подобную точку зрения Аменабар не мог бы высказать открыто, и потому его фильм кажется копией в негативе, калькой с некоего оригинала, который не может существовать в реальном мире, -- в нем ставшего епископом ученика должен бы сыграть как минимум Колин Фаррелл, а то и Брэд Питт, а Ореста -- Хоакин Феникс. Но даже и в этом несколько сублимированном виде фильм производит впечатление сногсшибательное. Как некоторое время назад вполне комиксовые «300 спартанцев», замахнувшиеся на проблемы далеко не рисованные (и при этом весьма рискованные), не укладывающиеся в привычный пузырь, вылетающий вместе с ничего не значащими репликами из уст вроде бы двумерных героев. «Новое Средневековье разжигает печи...» Фильм «Агора» выглядит очень дорого и масштабно, однако смысл его укладывается в пару строк ненавязчиво наклеенной на подъезд листовки, из которой все становится ясно, как никогда. Голливудские продюсеры думали, что жанр пеплума возродится умильным многомиллионным тюфяком, способным в лучшем случае выкачать из зрителя сотню-другую миллионов долларов. Он тем не менее воспаряет как Феникс в качестве принципиально нового и предельно радикального взгляда на мир. Знание -- сила.