Когда в ноябре 2008 года едва не весь мир радовался окончанию эры Буша и появлению в США нового лидера, в Москве слушали ежегодное послание своего президента. Дмитрий Медведев тогда пообещал разместить в Калининграде «Искандеры», если США продолжат размещать ПРО вблизи российских границ.

Это предупреждение, а главное, момент, когда оно было сделано, все заметили, немного оторопели, но решили не акцентировать на нем внимания, поскольку перед российско-американскими отношениями впервые за годы замаячила перспектива «перезагрузки» и наполнения их реальным содержанием, а не пафосными дебатами про «общие ценности», «ось зла» и «светоч демократии». Демократы, как ожидали, будут подходить к миру и отношениям с ним реалистично, а не тестировать всех на соответствие идеалам американской демократии.

Сегодня, 20 января, -- ровно год пребывания демократа Барака Обамы в Овальном кабинете Белого Дома. Что же это дало российско-американским отношениям?

Пока в США вовсю еще шла избирательная кампания, Москва поначалу вроде бы склонялась в сторону республиканца Маккейна. Никто не питал иллюзий, что он улучшит российско-американские отношения, но по крайней мере было понятно, как с ним иметь дело. В кулуарах его называли «клоном Буша» и исходили из того, что придется взаимодействовать с тем же набором республиканских представлений, что исходили от Вашингтона в президентство Джорджа Буша. Обаму тогда не очень знали, не очень понимали, кроме того, в Москве мало кто верил, что Америка дозрела до темнокожего лидера.

Однако ближе к выборам произошло изменение предпочтений: Москва осознала, что демократы будут не так твердолобы и пассионарны в отношении Ирака, системы ПРО в Европе и ценностей демократии, особенно на постсоветском пространстве, чтобы не слышать доводы других сторон. Под конец случился и вовсе «обмен любезностями»: Маккейн счел, что Россию пора исключить из «большой восьмерки», оставив в клубе по-настоящему рыночные демократии, и назвал Дмитрия Медведева «марионеткой» в руках Путина. В ответ Москва напомнила американцам о проблеме возраста и такой связанной с ним беде, как «старческий маразм»... В итоге Россия приветствовала победу демократов, хотя и встретила ее «ракетным» напоминанием. Теперь, полагали в Москве, отношения будут строиться на базе прагматичного взгляда на мир. Так и оказалось. Основа политики Обамы -- прагматизм и желание выстроить новую, взаимовыгодную конфигурацию отношений с основными мировыми акторами. Но через учет реального веса каждого и на основе американского лидерства.

В Москве не учли двух факторов. Первый -- вес России в международном хозяйстве и ее влияние на мировые процессы. То есть не та роль, на которую Россия претендует, а та, которую фактически сегодня играет. Доля России в мировой экономике, ее технологическое состояние и динамика роста; военная, финансовая, политическая способность (и готовность) влиять на процессы в разных регионах от Ближнего Востока до Китая, от Афганистана до постсоветского пространства -- все это в глазах американской администрации ставит Россию далеко не на первое место в списке партнеров. Второй фактор -- различия в приоритетах мировой политики двух стран. Разница в повестках дня вкупе с тем фактом, что паритета двух держав давно нет, позволяет администрации Обамы формировать набор шагов, не думая о контрмерах со стороны России.

В Белом Доме начали формировать ту повестку дня, которую сочли правильной для себя. На первом месте были Гуантанамо, Ирак, Афганистан, улучшение реноме в исламском мире, восстановление отношений с традиционными союзниками (Европой). Далее была экономика и собственное технологическое обновление через союзы с новыми центрами производства, потребления и капитала. Первые месяцы американские экономисты поминали Россию добрым словом как пример страны, обладавшей достаточными резервами для прохождения самой тяжелой фазы экономического кризиса. Однако далее тема России вновь сошла на нет. Складывалось впечатление, что подход был таким: Москву не надо злить, потому что тогда Россия становится еще одной проблемой, а их и без того немало.

Визит Барака Обамы в Москву состоялся на несколько месяцев раньше, чем его визит в Китай. Это было отмечено, но по факту никаких явных результатов отношениям двух стран не принесло. Последние месяцы в Вашингтоне вспоминали о России только в контексте истекающего -- и в конце концов истекшего 5 декабря -- договора о стратегических наступательных вооружениях и переговоров по новому документу, который к исходу года так и не был заключен, хотя многие надеялись, что стороны успеют. Договора нет и по сей день, сроки его появления пока непонятны. На прошлой неделе, когда в Москве как раз находилась американская делегация, Дмитрий Медведев заявил о необходимости синхронизировать процесс ратификации нового договора парламентами двух стран, чтобы не получилось, что российская Дума его одобрит, а американский сенат, как уже бывало, «положит на лед». Нормальный, в общем, политический призыв вызвал вопросы в Вашингтоне из серии, уж не призывает ли Москва Обаму заняться сенатом? Хотя пока американские эксперты не предрекают договору никаких проблем; даже среди республиканцев есть понимание, что он необходим, и трудностей с ратификацией быть не должно. Если только Москва не захочет увязать сокращение вооружений с чем-нибудь еще, например, с планами ПРО.

Но даже если переговоры завершатся быстро и к вящему удовольствию сторон, а документ благополучно пройдет Думу и капитолий, не нужно забывать: это лишь одна из тем мировой повестки дня. Ядерный саммит пройдет в апреле в Вашингтоне, не в Москве, следовательно, задавать тон даже в той теме, в которой Россия еще ощущает свой паритет с США, будет не она. Кроме того, нужно помнить, что хотя демократы объявили о пересмотре планов размещения ПРО в Восточной Европе, после чего последовало решение России не размещать «Искандеры» в Калининграде, сделано это было не столько в угоду отношениям с Москвой, сколько потому, что а) система технологически не готова, б) демократы всегда были в отношении нее более скептичны, чем республиканцы, в) администрация Обамы по-другому видит военно-промышленные приоритеты США.

Другая тема, вокруг которой было много ожиданий, -- поправка Джексона--Вэника. После объявления России о создании Таможенного союза с Казахстаном и Белоруссией о поправке не вспоминает никто. Ее как бы нет. Как нет и темы расширения экономических связей двух стран. Подчас вообще складывается впечатление, что вся экономика сводится к регулярным скандалам вокруг мяса птицы, на импорт которого из США Россия налагает запреты, и планам строительства «Набукко» в обход России, что вызывает неизменные комментарии Москвы о нежизнеспособности трубопровода, поскольку его нечем наполнять.

США не имеют с Россией ни общих границ, безопасность которых была бы общим делом двух стран, ни энергетических сетей, от исправного наполнения которых зависело бы тепло в домах американцев, ни маленьких соседей по периметру, в процветание которых готовы вкладываться оба «лагеря». Степень взаимозависимости двух стран в экономике не идет и в какое сравнение с Китаем. Не придается России большого значения и в вопросах новых сберегающих технологий, что стало одним из ключевых пунктов американской повестки дня в последние месяцы. Сейчас предпринимаются попытки создать технологические союзы будущего, скажем, с Индией, Китаем, Бразилией, Германией, Данией и так далее по энергоэффективным производствам, новым разработкам биоинженерии или солнечных батарей, сокращению эмиссии парниковых газов или автопроизводству. Россия и здесь поминается вскользь лишь как один из участников глобального процесса.

Там, где участие России выгодно или необходимо, она становится фактором, который нужно учитывать в политике. Но таких сфер с точки зрения американского мировосприятия совсем немного. Даже договор о пролете через российское воздушное пространство транспортных самолетов в Афганистан не стал вехой в отношениях или началом взаимодействия на основе новой концепции мировой безопасности, не говоря уже о попытке союзничества.

Созданные по итогам визита Барака Обамы в Москву рабочие группы по разным направлениям (по типу общих пространств с Евросоюзом) были хорошей идеей. В целом правильно были выбраны направления, именно те, в которых у обеих стран есть база, общий интерес и готовность продолжать сотрудничество. Однако пока и в этой сфере достижений не видно. Группы работают, следующая встреча пройдет не далее как через неделю в Вашингтоне, но даже знаменитого соглашения 123 (по сотрудничеству в области мирного атома), отозванного из конгресса Джорджем Бушем из-за войны в Грузии, на Капитолии до сих пор нет. Законодатели рассматривают аналогичные соглашения с другими странами, например, с ОАЭ, но не с Россией.

Помнится, и в Москве, и в Вашингтоне беспокоились, будет ли назначен в Белом Доме специальный чиновник, отвечающий за Россию. Если будет, говорили тогда, значит, Обама придает значение отношениям с Москвой, если нет -- Россия уходит на второй план, попадая в ведение европейских чиновников. Человек был назначен. Но и это не принесло сколько-нибудь заметных достижений. Две страны снова находятся в зыбком состоянии, когда отсутствие явных конфликтов есть уже большое достижение.