Сразу после двухнедельных новогодних каникул президент России Дмитрий Медведев принял президента Дагестана Муху Алиева. Они обсудили социально-экономическую ситуацию в республике и вопросы борьбы с боевиками, которые в последние недели явно активизировались. От того, кто станет президентом этой республики, во многом зависит выбор стратегии России на Кавказе.

Теперь в Дагестане стреляют почти каждый день, а самая серьезная попытка теракта была совершена в Махачкале 6 января: заминированная машина с водителем-смертником едва не въехала в расположение республиканского ДПС. Несколько сотрудников ДПС, пожертвовав собой, заблокировали террористу въезд во двор, и лишь поэтому удалось избежать огромных потерь. Силовики связали эту атаку с местью боевиков за так называемого эмира Дагестана Умалата Магомедова (Аль-Бара), которого силовики застрелили вместе с двумя другими полевыми командирами за несколько часов до нового года.

Такая взаимосвязь лишь подчеркнула, что гибель эмиров отнюдь не означает паралича сети, которую они возглавляли: командир убит, но сеть продолжает работать. Дмитрий Медведев предложил директору ФСБ Александру Бортникову и министру внутренних дел Рашиду Нургалиеву уничтожать боевиков везде, где таковые обнаружатся. Силовики, расслышавшие в президентской формулировке парафраз знаменитого путинского призыва «мочить в сортире», сразу же сообщили о ликвидации двух полевых командиров в Махачкале.

Зато оказалось вновь отложено решение о том, кто будет следующим президентом Дагестана. Истекает первый президентский срок Муху Алиева, кандидатура которого была внесена Владимиром Путиным в феврале 2002 года в ходе большой кадровой кампании по замене северокавказских руководителей. Еще 19 ноября прошлого года «Единая Россия» передала Дмитрию Медведеву список из пяти кандидатов в президенты Дагестана, среди которых был сам Муху Алиев, а также сын его предшественника, депутат Народного собрания республики Магомедсалам Магомедов, глава дагестанского управления федерального казначейства Сайгидгусейн Магомедов, советник спикера Совета Федерации, предприниматель Магомед Магомедов и недавно назначенный вице-премьер дагестанского правительства Магомед Абдуллаев.

Процесс формирования списка кандидатов в президенты Дагестана проходил в обстановке перманентного скандала. Очень многие в республике считают, что с этим связана и активизация боевиков, ведь каждый теракт -- удар по имиджу Муху Алиева, поскольку дает основание говорить, что действующая власть не справляется с возложенными на нее задачами. Это как минимум дополнительный мотив для дестабилизации.

Хроника дагестанских политических скандалов, интенсивность которых нарастала весь прошлый год, не помещается в рамках газетной заметки. Лишь ближе к весне прошлого года закончилась многомесячная борьба за пост главы управления налоговой службы по Дагестану. Это назначение попытались пролоббировать некоторые богатые и влиятельные дагестанские предприниматели из Москвы, недавно вставшие на налоговый учет «по месту происхождения» -- скорее всего по недвусмысленной просьбе федерального центра. Вероятно, предприниматели, у которых совокупный оборот компаний превышает многолетний бюджет Дагестана, сочли, что после этого они вправе рассчитывать на некие преференции. Например, на право лоббирования назначений в местной системе федеральных органов исполнительной власти в обход республиканского руководства.

Аппаратный бой был затяжным и эмоциональным, с неожиданными разоблачительными интервью. Похоже, отстояв свое право участвовать в принятии подобных кадровых решений, президент Муху Алиев серьезно ущемил интересы кого-то из высокопоставленных лоббистов -- иначе его оппонентам не удалось бы развернуть такую активность в последние месяцы. Одной из «остановок» на этом пути были скандальные выборы мэра Дербента 11 октября прошлого года, во время которых оппоненты обвинили власти республики в беспрецедентных фальсификациях и давлении на избирателя. А власти заявляли, что они вынуждены были отвечать на сознательные попытки раскачать ситуацию в городе.

Не менее эмоциональными оказались предновогодние эпизоды с попыткой части дагестанского парламента оспорить список кандидатов в президенты, составленный «Единой Россией», и с последовавшим заявлением депутатов о готовности поддержать любую кандидатуру, какую сочтет нужным внести Дмитрий Медведев. А также со срывом последней предновогодней сессии парламента, в котором сторонники Муху Алиева подозревают его оппонентов. Оппоненты прямо винят команду действующего президента в преднамеренной демонстрации возможной строптивости парламента, на самом деле якобы абсолютно управляемого.

Промедление с назначением не прибавляет стабильности Дагестану. Чем дольше длится ожидание, тем отчетливее впечатление, что решение по кандидатуре откладывается из-за серьезного конфликта лоббистов разных кандидатов в Москве, где теперь мучительно ищут компромисс. Одновременно продолжается кампания взаимной дискредитации кандидатов -- в итоге во всем дагестанском списке не осталось ни одного политика, не облитого волнами компромата. Теперь не только Муху Алиев, но и практически все его конкуренты вполне отвечают амплуа «хромой утки», что не очень хорошо для будущего главы региона, кто бы им ни стал. Нельзя исключать, что кампания взаимной дискредитации продолжает воплощаться в том числе и в фугасах на милицейских постах и уж точно служит для них фоном.

Тем временем список кандидатов позволяет предположить, что Кремль выбирает из нескольких кадровых стратегий и пример Дагестана, возможно, окажет влияние на аналогичные решения в других республиках. Помимо решения о сохранении действующих кадров -- в конечном счете их четыре-пять лет назад подбирала сама же Москва для замены тех, кто перестал ее устраивать, -- есть, во-первых, стратегия «фамильного наследования» (Магомедсалам Магомедов). Такая схема частично оправдала себя в Чечне, но объективно архаична. Во-вторых, стратегия варягов с правовым образованием, минимально лично знакомых президенту Медведеву (Магомед Абдуллаев), -- она пока лишь апробируется в Карачаево-Черкесии, где бывший судья конституционного суда Борис Эбзеев в августе отметит два года президентства. Этот путь выглядит рискованным в Дагестане, где есть куда более мощные, чем в КЧР, местные центры силы, не питающие пиетета к ученым юристам.

Третья стратегия, у которой, похоже, есть шансы, -- опора на крупный бизнес местного происхождения (Магомед Магомедов, который сам представляет высшие деловые круги, а также Магомедсалам Магомедов, которого считают связанным с такими кругами).

С одной стороны, Москва вправе рассчитывать, что предприниматели со своим опытом менеджмента наведут порядок в республиках, погрязших в воровстве и насилии. Если эта стратегия восторжествует в Дагестане, можно будет ожидать более активного вовлечения крупного бизнеса также в Ингушетии, где давно рассчитывают на возвращение влиятельнейшего экс-главы «Русснефти» Михаила Гуцериева, и в Чечне, у которой есть целая плеяда олигархов, готовых расширить свое участие в восстановлении экономики.

С другой стороны, идея «северокавказского Абрамовича» полностью провалилась в Адыгее, куда в свое время направили золотопромышленника Хазрета Совмена. Ближайшие полгода покажут, насколько похожий проект состоятелен в Кабардино-Балкарии, где завершается первый президентский срок бывшего бизнесмена Арсена Канокова. В Дагестане же вполне очевидно, что вместе с большими деньгами в местную политику может прийти не только менеджмент московского и даже международного уровня, но и ряд криминальных структур. Зато если Дмитрий Медведев предпочтет иное стратегическое решение для Дагестана, шедшая до сих пор подковерная война компроматов скорее всего окончательно выплеснется в публичное пространство и будет грозить серьезным ущербом не только самим фигурантам дагестанских выборов, но и их высокопоставленным лоббистам в Москве.

Вопросы предстоящего назначения, естественно, не могли не обсуждаться на встрече Муху Алиева с Дмитрием Медведевым. Дагестанские журналисты даже ожидали, что решение будет принято сразу же после встречи и уже во вторник кандидатура будет внесена в дагестанский парламент. В котором сразу же после этого неизбежно улягутся все бурные разногласия, поскольку каждому из депутатов предстоит еще как минимум два года работать с будущим президентом. Но никаких признаков того, что решение готово, к моменту подписания номера газеты так и не появилось.

Некоторые аналитики усмотрели оптимистичный для Муху Алиева сигнал в том, что он попал к Дмитрию Медведеву последним из пятерки кандидатов, как бы подытоживая серию встреч. Причем именно его аудиенция оказалась единственной публичной. В то же время Кремль тщательно воздерживается от любых оценок деятельности Муху Алиева на посту президента, намекая, что оценка будет выражена в решении о кандидатуре: Муху Алиев, если оценка удовлетворительна, и кто-то еще, если это все-таки «неуд».

По закону решение должно быть принято до следующего вторника и может быть принято в любую секунду. Проблема (которую в Москве могут рассматривать и как достижение специфически понятой региональной политики) в том, что все кандидаты при всей разности потенциалов измочалены войной компроматов. А для решения дагестанских проблем нужна абсолютная уверенность в собственных силах и в поддержке со стороны Москвы. Кто бы ни стал президентом Дагестана, он ничего не изменит, если Москва ограничится только самой процедурой назначения и продолжением бюджетных ассигнований и не подумает о серьезной коррекции кадровой, финансовой и силовой политики в регионе, в том числе и в режиме ручного управления. Например, посредством специального представителя президента России в регионе, появления которого, анонсированного Дмитрием Медведевым 12 ноября в послании Федеральному Собранию, ждут уже два месяца.