Со вступлением сегодня в силу Лиссабонского договора Европейский союз надолго поставит точку в поисках пути внутренних реформ. Эти искания шли почти восемь лет. Евросоюз лихорадило, он стал жертвой собственного успеха -- ряды ЕС неуклонно расширялись, и старые правила игры становились все менее эффективными. По мере углубления работы над новым базовым документом становилось ясно, что к слишком тесной интеграции Европа еще не готова, а довольствоваться меньшим уже не может.

Мертворожденная конституция ЕС, похороненная на референдумах во Франции и Нидерландах в 2005 году, была смелой мечтой части европейской элиты учредить нечто вроде новой Римской империи с социально ориентированной рыночной экономикой, гражданскими свободами и властью закона. Эта попытка провалилась. ЕС не стал «сверхгосударством», оставшись союзом государств с их суверенитетами и частными интересами национальных элит.

Лиссабонский договор, подписанный на саммите ЕС 13 декабря 2007 года, вобрал в себя из конституции все положения, касающиеся руководящих институтов. Его практический смысл в том, чтобы расширяющийся союз не потерял управляемости. Принцип консенсуса уже в середине 1990-х годов парализовал решения союза из 12 достаточно однородных стран. Он стал просто неприемлем, когда число членов ЕС достигло 27. Без Лиссабонского договора ЕС не мог принимать новичков. Теперь портфели в новом составе Еврокомиссии будет легко поделить в случае приема в ближайшие два-три года Хорватии и Исландии.

В Совете ЕС основная масса вопросов в четырех десятках областей -- в том числе юстиции, внутренних дел, иммиграционной политики -- будет решаться квалифицированным большинством, а не консенсусом. Возможность вето одной страны исключается, это право тормозило движение ЕС вперед, заставляло отказываться от многих новшеств. Но оно остается там, где страны-члены не хотят поступаться суверенитетом, -- в сфере внешней политики, налогообложения, социального обеспечения и, естественно, в случае пересмотра основополагающих договоров.

Вводится новое определение квалифицированного большинства. До сих пор оно вычислялось по сложной формуле демографического и иного «веса» каждой страны, что рождало споры. Самая крупная по населению и размеру экономики страна ЕС -- Германия имеет сейчас в Совете ЕС 29 голосов. Столько же голосов у Франции, Великобритании и Италии. У Мальты три голоса, хотя ее население меньше немецкого не в 10, а более чем в 200 раз. Лиссабонский договор вводит более четкое понятие «двойное большинство» -- это не менее 55% стран ЕС, представляющих не менее 65% его населения. Впрочем, некоторые страны все равно недовольны возможностью появления блокирующих коалиций, которые могут ущемить их интересы.

Договор урезает роль стран-членов в пользу полномочий союза, что породило сопротивление в некоторых государствах. Отсюда провал прошлогоднего референдума в Ирландии, проволочки с подписанием ратифицированного текста президентами Польши и Чехии. Со вступлением Лиссабонского договора в силу ЕС сможет подписывать международные договоры и вступать в международные организации. Заодно в договоре впервые появилась статья о возможности выхода из ЕС -- для этого стране нужно будет провести переговоры, как и при вступлении в союз.

Лиссабонский договор значительно повышает роль Европарламента. ЕС создавался как союз государств, которые представляет Совет ЕС. Европарламент обладает прямым мандатом от граждан. В будущем совместно Европарламентом и Советом ЕС будет приниматься 95% решений -- вдвое больше, чем ранее. Европарламент получает право влиять на решение вопросов о предоставлении убежища, на регулирование шенгенского пространства, сотрудничество в области гражданского права и борьбы с организованной преступностью. За ним будет последнее слово в переговорах о союзном бюджете. «Если мы скажем «нет», то это будет «нет», -- довольно заявил ветеран Европарламента, депутат от христианских демократов Германии Эльмар Брок.

Лиссабонским договором введен пост председателя Европейского совета, избираемого главами государств и правительств на 2,5 года с возможностью одного переизбрания. На внеочередном саммите 19 ноября «президентом ЕС» стал премьер Бельгии Херман ван Ромпей. На новую должность верховного представителя по иностранным делам и политике безопасности назначена британка Кэтрин Эштон. К ней одновременно перейдут нынешние полномочия верховного представителя по общей внешней политике и безопасности (прежде им был Хавьер Солана) и еврокомиссара по внешним связям и политике европейского соседства (этот пост занимала Бенита Ферреро-Вальднер). В проекте конституции ЕС этот новый пост именовался «министр иностранных дел ЕС», но по настоянию противников превращения Евросоюза в «сверхгосударство» название было изменено.

«По Лиссабонскому договору верховный представитель получит в свое распоряжение рычаги и механизмы, находившиеся до сих пор в руках разных центров власти в ЕС, -- пояснил «Времени новостей» Хавьер Солана. -- Моей преемнице в зависимости от обстановки будет значительно легче использовать весь арсенал средств ЕС. Она будет опираться на создаваемую нами службу внешних действий, которая станет одной из крупнейших дипломатических служб мира». На вопрос, как это повлияет на отношения ЕС с Россией, уходящий глава европейской дипломатии ответил осторожно: «Это новшество усилит преемственность. Даст ли оно свежий импульс этим отношениям, будет зависеть от политической воли обеих сторон продвигать их вперед».