Фильм Василия Сигарева вызвал множество эмоций, и это радует, потому что последнее время кино стало таким необязательно-вялым, проскакивающим, словно чипсы, незаметно и непитательно. А тут вдруг -- взрыв. На фестивале в Сочи обилие призов, а потом споры, кто-то ругает, кто-то в восторге -- в общем, равнодушных нет.

Василий Сигарев -- надо отметить, нашумевший драматург -- около десяти лет назад эпатировал общественность пьесой «Пластилин» (открывшей, кстати, миру режиссера Кирилла Серебренникова), получил за нее много наград, включая престижную британскую премию (которую из русских получал только Юрий Любимов), ее вручал Том Стоппард со словами: «Если бы Достоевский жил в XXI веке, он написал бы «Пластилин». Но Достоевский в XXI веке не жил, и поэтому «Пластилин» написал Сигарев».

В кино Сигарев новичок, но и за пьесы он брался с налету, прочитал одну -- «Вишневый сад», и давай писать сам. Во всяком случае так он про это рассказывает, подчеркивая спонтанность, непредвзятость и искренность своего метода, при котором впечатление значит больше, чем школа и наука: «Может быть, именно сейчас театру как никогда необходима подобная девственность, невинность». И этот подход срабатывает, поскольку наслаждаться нюансами киноязыка сегодня желающих мало, а вот эмоции в дефиците. Как угодно можно относиться к «Волчку», но фильм не оставляет равнодушным.

В основе, как сейчас принято, реальная история -- воспоминания жены автора, актрисы Яны Трояновой, сыгравшей роль матери. Ее героиня, родившая в тюрьме и познакомившаяся с дочерью через шесть лет после рождения, кажется очень достоверной, узнаваемой. Это и вводит в заблуждение, многие отворачиваются от картины, считая, что им опять покажут «чернуху» -- документальные сцены из жизни бомжей и проституток, почему-то оскорбляющих вкус публики куда сильнее, чем настоящие шлюхи и бомжи общественную нравственность.

Но на самом деле Сигарев снял не реалистическое кино, а страшную, даже очень страшную, просто жуткую, но сказку. В старом смысле слова из тех, что рассказывали мальчики на Бежином лугу, в которой не романтические сопли для буржуазных деток жуют, а реальные страхи изживают. И пугает в этом мире двух екатеринбургских великовозрастных сирот, сочинивших «Волчка», что жить без любви они не умеют, а любви-то и нет.

Все пространство фильма с его сознательно сдвинутой цветовой гаммой, с нарушением перспективы, с нарочито сгущенным ужасом и натурализмом подробностей, как в наивном искусстве, выразительно и назидательно. Девочка (даром что играющая ее Полина Плучек -- родственница известного московского режиссера), настоящий дичок, запуганная и упрямая, жестокая и зависимая, пугающе и неистово любит мать... А мать плевать на нее хотела, вот и весь сюжет. Они все ведьмы эти женщины -- и мать, и бабушка, и сестра матери, ну и ребенок... Тут вовсе нет несчастного заморыша, брошенного плохой матерью, тут куда более мощные силы собираются над самой сутью этой женской (и звериной) зависимости друг от друга и бегством к свободе, к отдельности, от семьи, от рода -- и невозможностью этого бегства, этой свободы, ее обреченностью...

Фильм Василия Сигарева куда интереснее, чем говорит о нем сам режиссер. В нем речь-то не о язвах общества, а об устройстве природы, не смягченной культурой, обнаженной в своей дикости и только явленной нам в формах вполне бытовых. Среди сказок, снятых молодыми режиссерами в этом году, -- о темноте, о сумасшедшей помощи, о своем «я» или о кислороде -- «Волчок», конечно, куда более дикая и неприрученная мистерия. Но и сравнение с Достоевским не кажется мне потерявшим актуальность.