В Доме на набережной под надписью «Слава великому советскому народу!», украшающей вместительный зрительный зал, проходят построения китайских рядовых. С воинственными кличами и парадной выправкой в безупречно отрепетированном марше они появляются с разных сторон и, ловко залезая друг другу на головы, выстраиваются в праздничные многофигурные композиции. Откуда-то берется гигантское красное знамя, взмахи которого тонко рифмуются с покачивающимися гирляндами традиционных китайских фонариков, развешенных здесь же. Через знамя начинаются прыжки и изощренные кувырки. Дети смеются, взрослые аплодируют. Нет, это еще не воплощение страшного сна России о захвате китайской цивилизацией геополитического господства в целом и соседнего с Кремлем помещения с прекрасным видом на Москву-реку и храм Христа Спасителя в частности. Пока речь идет о двухнедельных гастролях китайского цирка в Театре эстрады.

Реклама, как полагается в таких случаях, самая необыкновенная: «Всемирно известная китайская акробатическая труппа из провинции Шаньдун представляет в Москве свое новое шоу «Чудеса Желтой реки»». Имеются также пышные пояснения по мелочам, вроде того, что «Прославленные артисты из Поднебесной раскроют тайны трехтысячелетней истории китайского цирка!» или «Эти акробаты являются непревзойденными в искусстве владения собой, никто в мире не способен повторить их номера и трюки». И, в общем, если в формулировках и есть какие-то преувеличения, то они незначительны. Китайский цирк, хотя и получил за шоу важные цирковые премии -- «Золотого клоуна» и «Золотого льва», -- необыкновенен ровно в той мере, в какой необыкновенен любой хороший цирк.

В труппе такого цирка обязательно должны состоять самые гибкие в мире гимнасты, самые прыгучие акробаты, самые ловкие жонглеры и исполнители какого-нибудь одного самого уникального номера. В «Чудесах Желтой реки» это, пожалуй, велосипедные трюкачки, выступающие в финале. Они не только освоили коллективную эксплуатацию велосипеда (на рассекающий по сцене кругами велосипед взбирается целая дюжина пассажиров), но и демонстрируют восточную выдержку духа -- находясь в довольно опасном и не слишком устойчивом положении, они широко улыбаются и кокетливо помахивают платочками в горошек.

На остальные номера как-то даже не очень удобно смотреть глазами театрального критика. Не потому, что они уязвимы, а потому что они рассчитаны совсем на другие глаза -- глаза восторженного зрителя. Как, например, номер женщины, изгибающейся со змеиной пластикой на специально вынесенном помосте. Или мини-спектакль артистичной воздушной гимнастки, то сворачивающейся в кокон, то порхающей под колосниками бабочкой. Или вот еще шляпные жонглеры, устраивающие из полетов соломенных шляп настоящий конвейер. Ну не чудо ли это? Конечно, чудо, какое бывает только в цирке.

Но в случае китайского шоу дело не только в подноготной чудес, из которых составлена программа. Дело еще в особенном настрое китайских артистов. Что бы и за какие бы деньги они ни делали, видно, что делают это они бескорыстно и для собственного удовольствия. Подобную непосредственность я наблюдала только в Китае, когда в парке собирается группа пенсионеров и начинает пинать ногами мячик. Очень ловко, между прочим, пинают, не давая ему упасть на землю. Как и китайский цирк, крайне полезное зрелище, доказывающее, что для китайцев есть куча куда более увлекательных занятий, чем нападать на Россию. Кататься на велосипедах, например.