Развернутая в Выставочном зале федеральных архивов экспозиция «Идеология и практика украинского национализма. ОУН и УПА в 1939--1956 гг.: свидетельства документов» организована строго. Представлены материалы крупнейших архивов России и Украины, некоторые показываются впервые. Предполагается, что посетитель будет не столько рассматривать, сколько вчитываться.

Упрек в односторонности вычислим заранее: трудно не заподозрить в тенденциозности документы, созданные советскими карательными ведомствами. Любить советскую власть было сложно; особенно жителям вновь присоединенных территорий, привыкшим к иному. Но и тревога сталинского руководства понятна: ждали войну, и активизация националистов (которые войну тоже ждали) не могла не вызвать жесткой реакции. Тем более что и до войны в Москве отлично знали, кто кому союзник. 6 апреля 1941 года, когда еще Германия и СССР считались дружественными державами, нарком госбезопасности Меркулов докладывал Сталину о деятельности украинских эмигрантских организаций, цитируя «агентурно-следственные данные», гласившие, например, что самостоятельная Украина вынуждена будет пойти на сближение с Германией, так как «в хозяйственном отношении эти два государства весьма выгодно дополняют друг друга». Полтора года спустя, 5 декабря 1942 года из украинского штаба партизанского движения докладывали: «Как известно, в лагере ОУН происходила постоянная борьба между сторонниками Бандеры и Мельника на почве разногласий программного характера и по вопросу, кто должен стать во главе правительства будущей «Самостiйной Украiни». Мельниковцы... стояли на том, что создание «Соборноi самостiйноi Украiни» и поход против большевиков возможны только с помощью интервенции иностранных государств, и в частности фашистской Германии». Бандеровцы, также принимая помощь гитлеровской Германии, делали ставку на движение внутри самой Украины.

Усомниться в справедливости и достоверности этих данных сложно -- рядом организаторы выставки поместили листовки националистов и вполне выразительные фотографии. Немцев встречали с цветами и транспарантами. «Привiт творцевi и вождовi великоi Нiмиччини Адольвi Гiтлеровi», «Привiт славнiй нiмецькiй армiи». 30 июня 1941 года состоялся съезд жителей Западной Украины, провозглашенный «праздником возрождения украинского государства». Листовки печатали на украинском и немецком языках (скверная бумага, слепая печать): «Приближается час осуществления нашей мечты. Для нашего самостийницкого движения мы имеем сильнейшего и справедливого протектора Германию и Адольфа Гитлера, всевластного хозяина Европы».

Задним числом кажется несомненным: всякий союз с нацизмом пятнает непоправимо. Накануне войны было ясно, что такое Гитлер и его государство. Но в отличие от немецких антифашистов, успевших побывать в застенках гестапо, массы украинцев могли еще питать иллюзии. Среди русской эмиграции тоже бродили мысли, что немцы прогонят большевиков и начнется возрождение России. Да и русское подсоветское население такого рода потайные надежды питало. Но с началом Великой Отечественной войны у большинства русских одержал верх инстинкт, который древнее и мощнее политических расчетов: человек -- животное территориальное, защита своей земли превыше прочего.

Этот инстинкт не сработал у украинских националистов. Они с готовностью призывали немцев ради избавления от большевиков. Не обращая внимания на уже имевшийся неудачный опыт. Нечто похожее происходило двумя с небольшим десятилетиями ранее. Немцы тогда не помогли, мало того, уже в оккупацию 1918 года была опробована модель «весьма выгодного» хозяйственного взаимодополнения двух государств. Каковое свелось к вывозу украинских ресурсов в Германию.

На что рассчитывали вожди и идеологи самостийной Украины? На гитлеровский альтруизм? А рядовые участники движения чего ждали? Движение было массовым, ОУН и УПА располагали вооруженными силами армейского размаха. В 1944 году советские войска вели против соединений ОУН-УПА настоящие боевые действия. Это видно по карте Главного управления войск по охране тыла Красной Армии, на которой нанесена операция на участке 1-го Белорусского фронта 25 мая -- 10 июня 1944 года. Территория района, занятого «бандформированиями», весьма впечатляет. Рядом действовало советское партизанское движение, тоже многочисленное и мощное. Одним из подводных течений второй мировой войны была фактически гражданская война на Украине. И весьма свирепая. В селе Дермань Ровенской области размещалась служба безпеки (безопасности) ОУН. Там убивали несогласных жителей прилегавших местностей. Тела сбрасывали в колодцы, колодцы засыпали. Счет шел на тысячи. Раскопали эти колодцы в 1957 году, среди извлеченных тел обнаружились и детские.

Те, кто стремился к независимой Украине, оказались между большевизмом и нацизмом. Как и европейские левые, как и немецкие антифашисты. Но сердце не дает думать о драме украинских националистов. Ибо слишком кровавый след за ними остался. «Агент группы «НУЦ», возвратившийся из г. Владимир-Волынска, сообщил, что 18 июля с.г. был очевидцем массового истребления украинскими националистами-бандеровцами польского населения, проживающего в г. Владимир-Волынске. Во время богослужения в костелах бандеровцами было убито 11 ксендзов и до 2 тыс. поляков на улицах города. Немецкий гарнизон, полиция и казаки в количестве до 600 человек не приняли никаких мер против расправы над поляками, и лишь после расправы немецкое командование вывесило объявление, призывающее поляков вступать в жандармерию для борьбы с бандеровцами. Многие поляки, боясь репрессий, ушли на службу к немцам» (спецсообщение из района Ровно генералу НКВД Кобулову, 4 августа 1943 года). Немецкое командование мастерски манипулировало участниками конфликтов. Оно вооружало ОУН-УПА. Позволяло массово вырезать польское население Украины -- случай Владимир-Волынского лишь один пример. Руками националистов немцы уничтожали евреев -- тут цели совпадали. Ненависть к соседям иной национальности, стремление к этническим чисткам являлось первейшим компонентом «самостийности», которого оуновцы не скрывали, о котором первым делом сообщали их листовки.

Примечательно, что лидеры ОУН-УПА в целом понимали, что нужно выглядеть прилично. Издавали инструкции, согласно которым бойцы должны быть опрятными, с населением занятых районов общаться вежливо (такую инструкцию можно прочесть на выставке). В 1944 году заметно изменение в пропагандистских лозунгах: теперь о еврейских погромах старались открытым текстом не говорить.

Еще в августе 1943 года III чрезвычайный большой собор ОУН в своем постановлении записал: «ОУН ведет борьбу против того, чтобы один народ, осуществляя империалистические цели, «освобождал», «брал под защиту» другие народы, ибо за этими лукавыми словами кроется мерзкое содержание -- порабощение, насилие, грабежи». Собор указал, что ОУН против немецких захватчиков. Что это, разочарование в «сильнейшем и справедливом протекторе», поправка на неприглядные реалии немецкой оккупации? Или учет совсем иных реалий -- перелома в ходе войны? Может, все прозрение состояло в том, что немцы оказались ненадежной опорой? Значит, против большевиков надо дружить с западными государствами, а они за погромы и этническую резню не похвалят...

Украинские националисты проиграли. В июне 1945 года Хрущев докладывал Сталину, что за время после освобождения западных областей УССР от немецкой оккупации убито 90 275 бандитов, взято в плен 93 610, явилось с повинной 40 395; у ОУН-УПА захвачено 40 орудий, 449 минометов, 566 станковых пулеметов, 42 351 автомат. Масштаб репрессий был соответственный. Но советским карательным войскам потребовалось больше десяти лет, чтобы ликвидировать сопротивление.

Полита кровью украинская земля. Обильно полита. И в один поток та кровь не сливается.