Сегодня в Женеве начинается очередной раунд консультаций по безопасности на Кавказе с участием делегаций России, Грузии, Южной Осетии, Абхазии, США, ОБСЕ, ООН и Евросоюза. После конфликта 2008 года вокруг Южной Осетии дипломатические связи между Тбилиси и Москвой были разорваны, но грузинские политики все чаще говорят о необходимости диалога с Россией. В середине 1990-х грузинское посольство в Москве возглавлял Важа Лордкипанидзе, в 1998--2000 годы он руководил работой правительства Грузии в должности госминистра (фактически выполнял обязанности премьера), потом был депутатом парламента. Сейчас 59-летний Важа ЛОРДКИПАНИДЗЕ руководит «Христианско-демократическим союзом» Грузии. В интервью «Времени новостей» он делится своими оценками истории и перспектив отношений наших стран.

-- Как найти формулу сближения? Россия не намерена отзывать признание Абхазии и Южной Осетии, Грузия называет Россию оккупантом...

-- Россия никуда не денется от исторической правды. А она состоит в том, что целостность территории Грузии признана мировым сообществом. Еще царская Россия признавала Абхазию частью Грузии. В 1920 году советское правительство Владимира Ленина подписало соглашение с меньшевистской Грузией, где Абхазия была зафиксирована как часть нашей страны. Я уже не говорю про последующую эпоху...

-- Многие руководители Абхазии работали в советские времена в Тбилиси. Это поможет в налаживании народной дипломатии?

-- На уровне такой дипломатии важнейшие вопросы не решить, нужна государственная воля. Идет борьба за Кавказ, а Грузия -- ключ к Кавказу. России и Грузии нужно на государственном уровне откровенно обсудить, в чем состоят стратегические интересы России на Кавказе, а в чем -- жизненные интересы Грузии. В середине 1990-х такой диалог был, я с этого начал работу в Москве, подвижки были. Это были тяжелые, но полезные разговоры.

-- С кем из российских политиков вы вели такие беседы?

-- В переговоры были включены президент, премьер, глава МИДа. Первый зампред правительства Алексей Большаков возглавлял группу, которая занималась этими вопросами. В его кабинете беседовали, дискутировали, искали выходы часами и днями. Активно нашей проблематикой занимались премьеры, в том числе Владимир Путин. Мы не раз с ним общались, его подходы были прагматичными.

-- В августе 1997 года тогдашний глава МИД России Евгений Примаков прилетел в Тбилиси вместе с лидером Абхазии Владиславом Ардзинбой. После той поездки Абхазия заявила, что грузинский президент Эдуард Шеварднадзе в последний момент отклонил документ о конфедеративных отношениях Тбилиси и Сухуми. И тогда Абхазия избрала твердый курс на независимость...

-- Это спекулятивная трактовка. Надо вернуться еще на два года назад, когда в присутствии Алексея Большакова в Москве грузинская и абхазская делегации за неделю трижды визировали соглашение, где говорилось о едином государстве. Признавалась единая конституция Грузии, при этом было четкое разграничение полномочий центра и Абхазии. В едином парламенте работали бы абхазские депутаты с правом вето на касающиеся Абхазии вопросы. У абхазов была бы вся атрибутика государственности -- но не вне Грузии. Когда в последний момент личный представитель президента Абхазии Анри Джергения неожиданно отказался от согласованного документа, то крайне удивил этим российских посредников и вызвал их протест.

В 1997 году появились предложения, к которым мы сразу отнеслись отрицательно. Вместо единого государства нам предлагали общее. Мы не могли согласиться на то, что стороны сохраняли свои конституции, ведь по своей конституции Абхазия является субъектом международного права. Плюс абхазы вносили пункт, который легко допускал денонсацию этого соглашения. Подписав все это, мы бы практически сами признали независимость Абхазии.

Примаков находился в Сочи. Я вылетел к нему, мы два дня готовили встречу Шеварднадзе и Ардзинбы, взвешивали каждое слово. Я вернулся в Тбилиси, а Примаков в Сухуми взял на борт Ардзинбу. Мы продолжили разговор в Тбилиси, но договориться не получилось.

-- В ноябре исполнится десять лет стамбульскому саммиту Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе 1999 года. На нем Россия согласилась на переговоры о сокращении своего военного присутствия в Грузии. Трудно было уговорить на это Москву?

-- Тогда между нами было больше доверия. До этого в середине 1990-х Россия вывела из Грузии своих пограничников, у СССР это была единственная граница с натовским государством -- Турцией. Было сложно договориться о том, что Грузия возьмет границу под свой контроль, но в итоге Россия не проявила раздражения. По стамбульским решениям роль Запада была большой, но определяющими были российско-грузинские отношения. Если бы вывода баз не хотел тогда президент России Борис Ельцин -- а надо было знать его характер, -- никто бы его не заставил.