Сегодня с 11.00 утра в Камерном музыкальном театре прощание с режиссером Борисом Александровичем Покровским, затем похороны на Новодевичьем кладбище.

Человек, которого называют патриархом отечественной оперной режиссуры и которому приписывают достоинства то новатора, то консерватора, прожил длинную и богатую на события и творчество жизнь. Он умер на 98-м году. Многие из его близких друзей и единомышленников уже ушли из жизни. Кажется, сама его эпоха уже ушла, но открытия Покровского остаются принципиальными, в том числе для тех, кто от них отталкивается.

Он не принимал современные тенденции в оперной режиссуре и прямо об этом говорил, он был убежден, что, живя в стране Мусоргского и Римского-Корсакова, мы должны продолжать в искусстве то, что они определили. Но его собственными источниками были не только классики, но учителя и современники. Биография Покровского вся соткана из легендарных имен и событий. Он учился музыке у Елены Фабиановны Гнесиной и ее сестер. Он занимался режиссурой у Юрия Завадского и студентом ходил на занятия Станиславского. А изучая принципы Мейерхольда, обнаружил между Станиславским и Мейерхольдом родство вместо противоречия. Он был первым постановщиком опер Прокофьева и Шостаковича. Он ставил в Большом театре легендарную оперу Мурадели «Великая дружба» и лишь чудом не пострадал. Рассказывают, что когда Сталин узнал о том, что режиссер Большого театра беспартийный, то решил: «Ну и правильно, пусть укрепляет дружбу между беспартийными и коммунистами».

Оперная драматургия по Покровскому -- это мистика и тайна, которую режиссер обязан постичь и сделать зримой, впрочем, не в его силах все до конца разгадать и разложить по полочкам. Соединяя «оперную условность» и «принципы психологического театра Станиславского», переводя в действие «психологическую драму, написанную звуками музыки», Покровский вплотную занимался тайной, заложенной в музыкальном театре, но словно снимал перед ней шляпу, делая зримой не столько разгадку, сколько ее невозможность.

И этот момент остается настолько существенным и сегодня, что не дается в руки ни ученикам, ни противникам. Многое прочее освоено, продолжено, переработано. И открытый на оперной сцене актер -- удивительное, немощное и всемогущее существо, «не похожее на актера Художественного театра в пору его расцвета». И принципы создания массовых сцен, подобных «вольно растущему лесу».

Спектакли Покровского -- это главные страницы оперного искусства второй половины ХХ века. И это не только «Война и мир» (1947), «Семен Котко» (1970), «Мертвые души» (1977), «Орлеанская дева» (1990), но также и «Ростовское действо» (1992), и спектакль «Давайте создадим оперу», который остается не только лучшим музыкальным представлением для детей, но и одним из самых ярких примеров особого театрального жанра, ставшего для Покровского знаковым.

Сорок постановок в Большом театре, почти в два раза больше в собственном Камерном музыкальном театре, созданном в 1972 году, всего 170 работ, очень разных по своему значению, по степени зрительского успеха, даже по театральному языку, -- Покровский не топтался на одном месте, не эксплуатировал однажды найденных принципов. Он жил творчеством, он посвящал себя загадке оперного театра и верил, что если бы на три дня отменить вообще все, кроме оперы, это изменило бы мир. И хотя такого эксперимента ему не дано было осуществить, мир тем не менее менялся не без участия его искусства.