Главным пиар-ходом в рекламе премьеры «Девушка и революционер» театра «Практика» было участие 24-летней Агнии Кузнецовой -- «главной героини фильма «Груз 200» Алексея Балабанова и «Все умрут, а я останусь» Валерии Гай-Германики», как написано в первых строках всех пресс-релизов. Это важно потому, что Кузнецова, три года назад окончившая Щукинское училище, в театре пока почти не играет и может считаться театральным открытием «Практики», а ее более опытный и давно известный партнер Евгений Стычкин играет повсюду, переходя из одного проекта в другой, так же, как и режиссер Владимир Агеев. Да и автор пьесы «Девушка и революционер» Игорь Симонов, два года назад считавшийся открытием «Практики» (он не без успеха дебютировал на той же сцене спектаклем «Небожители»), теперь уже имеет статус состоявшегося писателя. Тем не менее, несмотря на все пиар-ходы, юная Кузнецова значит для этой дуэтной постановки куда меньше, чем трое взрослых мужчин, придумавших и слепивших полуисторический сюжет о Сталине и Наде Аллилуевой.

Речь идет о встрече еще не слишком знаменитого революционера с 16-летней девочкой, как выясняется, влюбленной в него с детства. Эта встреча и начало их любви по воле автора случились ровно 25 октября 1917 года, поскольку, оказывается, истории неизвестно, чем именно занимался будущий тиран в день октябрьского переворота.

Два года назад, когда на этой сцене ставили первую пьесу Симонова, где речь шла о нашем времени, а героями были красавицы телеведущие и опальный олигарх, режиссер Руслан Маликов подходил к материалу очень просто и конкретно. Спектаклю это шло на пользу: телевизионный контекст в равной степени был знаком и актерам, и зрителям, особенности жизни олигархов в наших широтах тоже выглядели общеизвестными, и их детали, вероятно, были неплохо знакомы автору, которого тогда представляли в первую очередь как топ-менеджера крупной иностранной компании. А некоторую значительность схематичной пьесе добавлял исполнитель главной роли Андрей Смоляков.

Теперь Симонов написал о том, чего не знает никто, но снова построил свой сюжет из стандартных блоков. Его Сталин обхаживает девушку с брутальностью «настоящего мужчины» криминального оттенка и такого же рода депутатской риторикой сегодняшнего дня с антисемитскими обертонами, не раз поминая «всяких Бронштейнов, Хинштейнов». Во все это он пакует немногочисленные исторические детали, знакомые всякому из средней школы, и самые захватанные цитаты классиков марксизма вроде той, где «важнейшим из искусств» объявляется кино. Девушка слушает его с восторгом, а иногда задает наивные вопросы про народ и про то, зачем разрушать церкви, на которые Иосиф отвечает с циничной откровенностью нынешнего властного хама: про то, что народ сам не знает, чего хочет, что ему нужна сила, что интеллигенция слишком мягкотела и т.д.

Такому многозначительному и при этом банальному тексту совсем не годилась прямолинейная постановка, вероятно, поэтому в режиссеры был приглашен Владимир Агеев, слывущий эстетом и причудником. Агеев и распорядился пьесой по-свойски: превратил часть любовных сцен в танец с поддержками и чуть ли не фуэте, а героиню, особенно поначалу, в какую-то условную музу, носящуюся вокруг героя на цыпочках с отрешенным лицом и произносящую свои реплики в зал. А в это время за окнами квартиры Аллилуевых, вся мебель в которой составлена из книг, время от времени загоралось видео, буквально иллюстрирующее то, о чем говорят: то зимний загородный пейзаж с лошадью, то городские виды, то бои первой мировой войны или парад со Сталиным на Мавзолее. А то и -- к разговору о будущей славе -- недавнее телевизионное ток-шоу «Имя России» с выступлением о Сталине Никиты Михалкова. Сегодняшних словечек и предметов вроде мобильного телефона или ноутбука, к изумлению зрителей, в истории 1917 года было много, и только к финалу стало ясно отчего.

В финале за окнами появляются высотки, бывший Сталин оказывается умирающим, свихнувшимся на сталинской теме писателем, и теперь уже героиня, в роли его жены-бизнесвумен, носится вокруг, обливаясь слезами и беспрестанно тарахтя по нескольким линиям мобильного, то жалуясь подруге, то отдавая указания биржевым брокерам в духе рублевского гламурно-матерного говорка.

Все это, честно говоря, производит впечатление самое удручающее и меньше всего соответствует обещанию «умного театра», которое во вступлении к буклету спектакля дает нам худрук театра Эдуард Бояков. И если что-то и помогает выдержать полтора часа режиссерских странностей, пытающихся задрапировать драматургические трюизмы и глупости, так это разве что Евгений Стычкин, с невероятной энергией и бешенством играющий своего героя, впрочем, ничуть, несмотря на грузинские интонации, трубку и рыжую небритость, не напоминающего Сталина. Скорее этот Сосо с его матерными шуточками и гигантскими амбициями похож не на будущего властелина миллионов, а на надутого неудачника, в которого верит только жена. А Агния Кузнецова, конечно, талантливая актриса, но, чтобы в этом убедиться, лучше не ходить на «Девушку и революционера», чтобы не видеть, как она хлопает глазками и клонится ивой, будто 16-летняя, а потом шмыгает носом и говорит о продажах активов.