Законодательно поднимая порог мелких краж, не подпадающих под уголовные дела, парламентарии последовательно выступают за расширение практики конфискации имущества. На «круглом столе», организованном на днях комитетом Госдумы по безопасности, депутаты выразили недовольство правоприменительной практикой российского законодательства.

Институт конфискации имущества действовал в советском и российском законодательстве до 2003 года. В советское время этой мере наказания подвергались лица, обвиняемые в экономических преступлениях средней и большой тяжести. В 2003 году институт конфискации был изъят из уголовного законодательства. А в 2006-м эта мера вернулась в Уголовный кодекс России, но в виде «иной», а не основной или дополнительной меры наказания.

По мнению парламентариев, конфискацию нужно совмещать с уголовным наказанием. «Необходимо устранять пробелы», -- заявил первый заместитель председателя думского комитета по безопасности Михаил Гришанков. Он посетовал на то, что существующий закон, например, не может в полной мере возместить убытки жертвам финансовых пирамид. Кроме того, депутат считает неправильным, что процедура конфискации не предусмотрена по статье Уголовного кодекса России "мошенничество".

Член комитета по безопасности, известный борец с коррупцией генерал Александр Гуров привел статистику: в 2007 году в результате преступных деяний государство понесло ущерб на сумму 282 млрд руб., а еще 684 млрд руб. было направлено на борьбу с преступлениями уголовного и экономического характера. «Таким образом, общие затраты государства составили около 1 трлн руб.», -- сказал г-н Гуров. Тогда как сумма конфискации, взысканная с осужденных, не превысила 35 млн рублей.

Депутат Гуров посетовал, что в действующем законодательстве не прописаны четкие нормы, позволяющие изымать имущество, нажитое преступным путем. Сейчас по закону можно изъять лишь имущество, послужившее орудием преступления. «Жаль тут нет Михаила Задорнова, он бы мог использовать эти данные в своем юмористическом шоу. Среди конфиската значатся электрический шнур, мобильник, кондитерские изделия, мясо свежезамороженное, бензопила и три старых трактора. Просто смешно, -- сказал депутат. -- А где же виллы, яхты, где преступники развлекаются с элитными проститутками, чемоданы с деньгами, на которые финансируется терроризм. Где деньги, Зин?»

Г-н Гуров выразил сожаление, что преступники выходят на свободу по-прежнему богатыми людьми: «Три-четыре года можно и посидеть на зоне, сохранив миллионы! Это такая же работа», -- сказал парламентарий. По его мнению, нужно переложить обязанности по доказательству вины с судебных органов на обвиняемых. Г-н Гуров вопреки принципу презумпции невиновности считает, что обвиняемый должен доказывать происхождение денежных средств и свою невиновность. «Человек должен объяснять, откуда у него огромные средства, не являются ли они грязными деньгами, доходами от экстремистской и террористической деятельности», -- сказал депутат, отметив, что это общепринятая мировая практика.

Заместитель председателя Верховного суда России Александр Карпов отметил, что необходимо сформировать перечень всех преступлений, наказанием за которые может быть конфискация имущества. Советник председателя Конституционного суда Владимир Овчинский назвал конфискацию, введенную в Уголовный кодекс в 2006 году, «уродливым, ничтожным институтом», который не способен решить существующих проблем. Заведующий сектором уголовного права Института государства и права РАН Сергей Максимов заметил, что помимо законодательных путей нужно совершенствовать и следственные органы, которые пока демонстрируют свою неспособность эффективно искать имущество, нажитое преступным путем.

Участники "круглого стола" решили направить свои "конфискационные" рекомендации избранному президенту России Дмитрию Медведеву.