«Было столько вопросов, что я даже не помню, что именно обсуждали», -- отшучивался вчера председатель Банка России Сергей Игнатьев (на снимке). Он не стал рассказывать журналистам, как прошло последнее в этом году заседание совета директоров ЦБ, сославшись на то, что никаких судьбоносных решений принято не было. Торопясь на встречу в Минфин, глава ЦБ не успел поделиться с прессой и мнением о том, чем запомнится ему уходящий год. И потому газета «Время новостей» решила самостоятельно подвести краткие итоги 2007-го в банковском секторе.

На вчерашнем совете директоров регулятор не принял никакого решения о ставке рефинансирования. Как известно, последние месяцы первый зампред ЦБ Алексей Улюкаев не раз заявлял, что в связи с ростом инфляции Банк России думает о пересмотре ставки. В нынешнем году рост цен, по прогнозам МЭРТ, составит около 12%, это рекордный показатель с 2003 года (в бюджете-2007 было заложено 7,5--8,5%). Но, несмотря на очевидный «сбой системы», вряд ли кто-нибудь, подводя итоги деятельности Банка России в нынешнем году, сможет упрекнуть его в бездействии. На борьбу с инфляцией правительство бросило все силы, правда, особого успеха не добилось, и отвечать за рост цен придется скорее всему кабинету министров во главе с Минфином, а не ЦБ, как обычно.

К тому же у Банка России в уходящем году был свой личный «пожар», тушить который пришлось осенью. Речь идет о кризисе ликвидности, распространившемся на все мировые финансовые рынки после краха сектора высокорискованной ипотеки. И хотя у российских банков не возникло таких проблем, какие были у коллег в Европе и США, отечественному регулятору пришлось принимать экстренные меры для того, чтобы на межбанковском рынке не возникало острого дефицита денежных средств. Начиная с августа Центробанк потратил сотни миллиардов рублей для того, чтобы насытить банки ликвидностью. По единодушному признанию международных инвестбанков, рейтинговых агентств и госчиновников, Россия лучше других стран с развивающейся экономикой пережила последствия финансового кризиса, начавшегося на ипотечном рынке США. А сетовавшие прежде на нерасторопность ЦБ аналитики на этот раз отмечали, что регулятор на удивление оперативно отреагировал на ухудшившуюся внешнюю конъюнктуру, не только проводя денежные вливания, но и предоставляя банкам новые финансовые инструменты. Осенью первый зампред ЦБ Алексей Улюкаев заявлял, что регулятор «готов на 100% обеспечить ликвидность банковской системы».

Проблема банковской ликвидности заинтересовала даже президента Владимира Путина. В сентябре он пообещал государственную помощь российским финансовым институтам в том случае, если они не смогут справиться сами. Тот факт, что с помощью ЦБ российские банки не слишком пострадали от американского ипотечного кризиса, можно считать главной заслугой регулятора. Вряд ли ЦБ поставят в вину, что из-за финансовой нестабильности в мире российские банки снизили объем заимствований, повысили ставки по кредитам для частных и корпоративных клиентов, да и в целом темп роста всей банковской системы упал.

Необходимость локализовать кризис ликвидности отвлекла внимание общественности от больной для ЦБ темы банковского надзора, которая была актуальной в начале года. Как известно, в феврале у руководителей Банка России было немало неприятностей в связи с обвинениями в коррупции, письмами банкира Алексея Френкеля, подозреваемого в организации убийства первого зампреда Центробанка Андрея Козлова. ЦБ фактически обвинили в профнепригодности. Последовавшее за смертью Андрея Козлова громкое расследование, в том числе внутри самого ЦБ, разрушило миф о сильном, беспристрастном и продвинутом с точки зрения методологии банковском надзоре. «Банк России создал особый мир, который характеризуется узурпацией государственно-властных полномочий по противодействию легализации; собственной системой правил, в рамках которой банки карают за законные операции, формально прикрывая это ссылками на закон о легализации», -- говорил тогда глава банковского комитета Госдумы четвертого созыва Владислав Резник. Не проходило и недели, чтобы банковские ассоциации не выступили с советами о том, как Центробанк должен усовершенствовать нормативные документы в сфере надзора. Беспрецедентно жесткая критика в адрес ЦБ вместе с предложениями вывести банковский надзор из его компетенции позволяла многим наблюдателям полагать, что при должной поддержке со стороны некоторых властных структур можно ожидать как потери регулятором надзорных функций, так и отставки самого г-на Игнатьева.

Ни того ни другого, однако, не произошло. И эта тема постепенно ушла на второй план. Банк России продолжал отзывать лицензии -- по итогам года кредитных организаций стало на 54 меньше. В 2006 году регулятор отозвал 60 лицензий, в 2005-м -- только 35, в 2004-м -- 30. В ЦБ не уставали повторять, что отзыв лицензий, вызывавший прежде бурное негодование общественности, носит исключительно рабочий характер. «Проблем никаких нет, -- говорил недавно первый зампред ЦБ Геннадий Меликьян. -- Все это знают: сколько-то банков уходит с рынка. Да, такое количество лицензий отзывается, что здесь такого?» Пока «такого» здесь действительно ничего нет, однако если тема надзора особо не поднималась в последние полгода, поскольку страна готовилась к выборам, это вовсе не означает, что к ней не вернутся после завершения президентской кампании. Слишком много желающих взять под контроль банковский надзор. А значит, что ЦБ стоит готовиться к новым баталиям. Мировой кризис ликвидности еще не закончился, весной инвестбанкиры ожидают очередных убытков в финансовом секторе, и Банку России, возможно, вновь придется тушить «пожар».