Вчера профсоюз французских железнодорожников решил продолжать забастовку. Она длится уже неделю, а убытки железной дороги достигли 150 млн долл. Сегодня из-за забастовки не выйдет большинство французских газет. К транспортникам могут присоединиться, требуя повышения зарплаты, работники просвещения, почтовой и телефонной связи, больниц и таможни.

«На велосипеде в Париже обгоняешь любые автомобили» -- эта песенка из репертуара Джо Дассена актуальна во французской столице, как никогда. Парижане пересели на велосипеды, а магазины, где их можно арендовать, берутся штурмом. Французы избалованы хорошо организованным, регулируемым, как швейцарский хронометр, дорожным движением, а потому не хотят привыкать к долгим автомобильным пробкам на дорогах. Но приходится! Ведь уже неделю в Пятой республике продолжается забастовка транспортников: поезда с автобусами стали редкостью.

Еще на прошлой неделе профсоюзные активисты решили на своих генеральных ассамблеях, что забастовка продолжится. Наиболее боевито настроенные профсоюзники, близкие к троцкистам и анархо-синдикалистам, призывают к продолжению борьбы до «полной победы» и перекрывают пикетами рельсы. Однако руководство синдикатов склоняется к переговорам с правительством. Только вот согласятся ли руководители государства сесть за «круглый стол» с закоперщиками волнений? Как заявил на днях премьер-министр Франсуа Фийон, «бастовать и одновременно вести переговоры невозможно». Ему вторит Ксавье Бертран, министр по вопросам труда, социальных отношений и солидарности: «Пора бы профсоюзам вспомнить об ответственности перед государством».

Ситуация патовая. Все это, казалось бы, напоминает ноябрь-декабрь 1995 года, когда движение в Париже и в других городах надолго остановила забастовка транспортников. Тогда в главную дорожную артерию столицы превратилась Сена, чьи «бато-муш» (речные трамвайчики) сделались импровизированными автобусами на воде. Но сходство между двумя забастовками -- это только на первый взгляд. Тогда правительство Алена Жюппе раз за разом давало слабину и, в конце концов, уступило профсоюзам, подписав этим как свою скорую отставку у президента Жака Ширака, так и политическую смерть самого месье Жюппе. Сегодня же ситуация другая, хотя суть конфликта все та же.

В основе проблемы стоит реформа пенсионных льгот, намеченная Николя Саркози еще в пору его борьбы за президентство. Дело в том, что транспортники во Франции всегда считались самым привилегированным отрядом рабочего класса. Еще в 1850 году на французских железных дорогах были созданы первые в стране пенсионные кассы. Так хозяева железных дорог стремились сохранить у себя квалифицированные трудовые кадры в пору, когда главным инструментом зарождающегося пролетариата еще оставались кирка и мастерок. В 1937 году, когда была учреждена Государственная компания железных дорог (SNCF), отработали ту самую схему «специального режима пенсий», которая действует и сейчас.

Пронеслась по Европе бронированным валом вторая мировая война, ушел в историю генерал де Голль... А льготы для пролетариев государственного сектора (кроме железнодорожников это еще и водители городских автобусов и метро, служащие электрической и газовой компаний) сохраняются без изменений.

«Специальный режим пенсий касается прежде всего срока отчислений в пенсионный фонд (37,5 года у железнодорожников по сравнению с 40 годами у всех остальных. -- Ред.). И еще возраста выхода на пенсию (50 лет у женщин и 55 у мужчин. -- Ред.), то есть на пять лет меньше, чем у представителей других профессий, -- рассказывает «Времени новостей» французский социолог Мишель Зотто. -- В лучшем положении только военные. Их средний по стране возраст ухода на пенсию чуть более 45 лет. Правительство же Фийона хочет приравнять условия выхода на пенсию транспортников к остальным госслужащим. Причем вычислять размер пенсионного пособия предлагается не по 25 лучшим зарплатным годам, как сейчас, а только по шести последним месяцам трудового стажа». Наш собеседник продолжает: "Казалось бы, это логично в Европе, где продолжительность жизни выросла за четверть века более чем на десять лет. Но люди никогда не желают расставаться без сопротивления с привилегиями -- и началась буча!"

Во французских СМИ, как и в интернетовских блогах, часто звучат упреки в адрес Саркози и его команды, мол, они якобы недостаточно подготовились к столкновениям с профсоюзами. Но это не совсем так. Еще перед тем, как начать реформу пенсионной системы, через социологическую службу BVA правительство кинуло пробный шар, проведя опрос мнений. Так вот, более двух третей французов оценили меры правительства как «смелые» и «своевременные». Правда, более четверти опрошенных -- 28% -- заявили, что не желают рисковать в том случае, если усилия властей вызовут забастовку транспортников.

Начавшаяся забастовка вызвала у большинства французов не симпатию к мятежникам, как раньше, а бурю возмущения. Эти же настроения подтвердили и другие опросы. В этом отличие сегодняшних волнений от схожей, казалось бы, забастовки 1995 года: если 12 лет назад граждане поддерживали бастующих, то сейчас в настроениях превалирует раздражение и неприязнь. Ведь 52-летний Николя Саркози, выигравший в этом году выборы с весомым преимуществом, провел свою президентскую кампанию под лозунгом неизбежности реформ. Хвала ему и честь, если он сдерживает обещания.

"Транспортники из левых профсоюзов вот уже 30 лет бросают вызов демократии", -- цитирует журнал «Экспресс», вполне центристский по политической ориентации, послание одного из своих читателей. «Имейте смелость признать, что вы защищаете только свои привилегии, -- обращается к двум процентам населения, взявшим в заложники всю страну, другой читатель. -- Не будьте настолько циничными, чтобы утверждать, будто вы сражаетесь за права всех трудящихся. Им вы причиняете только неудобства». «Забастовка последняя мера в классовой борьбе, а вы начали с нее диалог с властями, начали с шантажа», -- пишет третий.

Это цитирование можно было бы продолжить. Итак, с одной стороны, семь из восьми профсоюзов транспортников (надо сказать, весьма малочисленных) выступают за продолжение забастовок. С другой -- все понимают, что правительство уперлось и не отступит. И народ, если верить опросам, поддерживает в большинстве своем Николя Саркози. 59% французов считают, что правительство ни в коем случае не должно уступать. Даже в рядах оппозиции все громче раздаются голоса социалистов, считающих, что коммунистам, троцкистам и анархо-синдикалистам пора одуматься, ведь Франции негоже существовать в Единой Европе с социальной системой, сформированной аж в XIX (!) веке. Ведь Франция хочет играть лидирующую роль в Европе, а не оставаться ее патриархальным придатком.

Лидеры профсоюзов уже ощутили эти настроения и первыми пошли на уступки. Если прежде они требовали комплексного решения вопроса о реформе по всей стране, то теперь сами предложили решать проблему по частям, с каждым предприятием на трехсторонних переговорах с участием профсоюзов, директората и правительства.

Глядя, как железный Сарко утюжит, словно асфальтовым катком, последние редуты ультралевых, нельзя не вспомнить о затяжном противостоянии Маргарет Тэтчер с британскими шахтерами в середине 1980-х. Чем это закончилось, все помнят: модернизм победил. Советская пресса в ту пору «железную леди» как только не долбила, что вовсе не помешало премьер-министру консерваторов уверенно и крепко поставить Великобританию на рельсы высоких технологий. Ну а что теперь-то мешает российской прессе адекватно реагировать на события во Франции? Российские коллеги почему-то если и сообщают об этих транспортных проблемах, то с подковыркой в адрес французского правительства, нередко со злорадством. Глупо, как-то по-детски...

Конфликт во Франции очень характерен для нашего времени и войдет в учебники истории как типичный пример борьбы старого с новым на рубеже тысячелетий. Как казус столкновения партий XX века, готовых пойти на что угодно, лишь бы доказать свое право на существование, с новыми национальными лидерами, смело отстаивающими право нации на прогресс при равных условиях для всех. Недаром эту забастовку кое-кто из французов уже называет «нафталиновой» за ее марксистскую старомодность.