Сольный вечер Катарины Карнеус (Швеция) последний из трех абонемента «Звезды мировой оперы в Москве» на сцене Концертного зала имени Чайковского. В отличие от своих предшественников по циклу -- российского тенора Владимира Галузина и американского меццо-сопрано Джойс Дидонато -- Катарина Карнеус не замыкается рамками одной эпохи. Ее репертуар включает музыку трех столетий, начиная с Генделя (заглавная роль в «Ксерксе») и заканчивая Бергом (графиня Гешвиц в «Лулу»). Сложнейшие партии певица с успехом исполняет на сценах крупнейших театров («Ковент-Гарден», Баварская опера и проч.). Что ж, в Лондоне, где Карнеус училась в Тринити-колледж и Национальной оперной студии, знают толк в искусстве пения: то, что одни и те же связки могут с успехом оживлять таких разных авторов, почти невероятно.

Однако сольный концерт Карнеус доказал, что ничего невероятного в мире вокала не существует. Правда, программа не обнимала весь репертуар певицы; Карнеус сосредоточилась на Берлиозе, Гуно, Бизе. И хотя все трое представляют французский XIX век и, в общем-то, одну эпоху -- романтизм, все же они очень разные и требуют разных вокальных умений. Берлиоз (драматическая сцена «Смерть Клеопатры») -- декламационной свободы, Гуно (романс Зибеля из оперы «Фауст») -- как раз противоположного -- идеальной лирической линии, а Бизе (Хабанера и Сегидилья из оперы «Кармен») -- и того и другого и, кроме того, особой биологической чувствительности для воплощения одного из самых известных и самых непостижимых женских образов.

То, что на самом деле Карнеус может гораздо больше, чем представлено в программе, певица приоткрыла в двух бисах -- романсе Керубино из «Свадьбы Фигаро» Моцарта и арии Розины из «Севильского цирюльника» Россини. По ним было ясно, что если бы Карнеус явила себя исключительно как колоратурное меццо-сопрано в старом репертуаре, которым мы никак не избалованы, впечатление было бы очень даже духоподъемным.

Впрочем, и на территории французского романтизма певица создала вполне живую картину, где центральное место занял Гектор Берлиоз, чей визит в свою пору стал важным событием в русской музыкальной жизни. Ныне же склонный к пышной риторике романтик фигурирует у нас далеко не самым удачным образом -- как создатель «Фантастической симфонии». Карнеус поманила другим Берлиозом -- тем прославленным оперным мастером, что с успехом ставится на Западе. Ария Маргариты из драматической легенды «Осуждение Фауста» и сцена «Смерть Клеопатры» представили Берлиоза автором, понимающим толк в женской душе и кризисных ситуациях на грани жизни и смерти: брошенная Фаустом Маргарита и умирающая с именем Цезаря на устах Клеопатра. Непростая и непривычная для нашей концертной практики музыка была исполнена, можно сказать, безупречно: голос Карнеус -- красивый, мягкий, свободный и ровный в любом регистре -- звучал без изъяна, ненавязчиво проявляя одно из главных качеств французской культуры -- искусство представления. Какой бы трагической ни была ситуация, дистанция, разделяющая музыку и исполнителя, будет соблюдена. Карнеус представляет страдания, но не переживает их как события своей внутренней жизни. Потому она идеальная исполнительница для барокко, где требуется инструментальная техника, и очень своеобразная для таких ролей, как Кармен, где необходимо не столько совершенство выделки, сколько характер. Карнеус же показала себя прежде всего вокалисткой, безупречно исполняющей звуки. Слушать ее можно сколько угодно без всякого напряжения. И удивляться, сколько же вокальных сокровищ еще не освоено нами.