Игорь ПЕТРУХИН, доктор юридических наук, профессор Института государства и права РАН:

-- Этот законопроект принимался в ускоренном темпе -- без соблюдения принципа гласности, тихо и незаметно. Тем не менее он принят. Основная его идея заключается в том, что прокуратура больше не участвует в предварительном следствии ни в качестве руководителя, ни в качестве надзирающего органа. Раньше прокуратура имела исключительное право на возбуждение уголовного дела. Теперь следственные органы делают все самостоятельно, не согласовывая свои действия с прокуратурой. Например, они могут обращаться напрямую в суд за получением санкции на обыск или на арест. При этом в законопроекте сказано, что прокурор тоже может принимать участие в судебных заседаниях по данным вопросам, но там не сказано зачем -- участвует, да и все. Можно предположить, что его роль в этом крайне пассивна. Функция надзора номинально сохраняется, но эта тема пока до конца не раскрыта. Раньше указания прокурора были обязательны для следователя, а теперь если он с чем-то не согласен, то может высказать свои соображения, а следователь, хотя и должен их рассмотреть, но выполнять не обязан. Идея нововведения в принципе хороша. Прокуратура на самом деле никакого надзора никогда не осуществляла -- не до того ей. Когда прокурор утверждает обвинительные заключения, то в большинстве случаев это простая формальность. Сейчас это лишнее звено просто убрали. То, что теперь всем будет ведать следствие, полностью соответствует тому, что существует в действительности. Основная функция прокуратуры -- это поддержание обвинения в суде, и она полностью сохраняется. А зачем ей надзор? В спорных случаях его должен осуществлять суд, и сейчас существует понятие так называемого судебного контроля за следствием.

Но проведенную реформу все же следует считать неполной, и скорее всего она даст задний ход. Идеальной моделью было бы, если Следственный комитет создавали не на базе Генпрокуратуры, а как самостоятельный орган исполнительной власти. Выходит, что массы затруднений и массы отступлений от закона нам не избежать. Следователь превратится в простого исполнителя, над которым будет множество начальников -- начальник отдела, начальник подразделения и т.д. то есть произойдет тотальная бюрократизация следственного аппарата, и следователь в ней просто утонет.

Юрий СКУРАТОВ, бывший генпрокурор, ныне президент фонда «Правовые технологии»:

-- Считаю, что это безответственный поступок со стороны инициаторов законопроекта и депутатов, которые одобрили его уже во втором чтении без всякого обсуждения. Проводимая реформа приведет к полной коррумпированности следствия, его бесконтрольности. Беззаконие станет общим правилом в проводимых следственных действиях. Скоро это все почувствуют. Выгодно это только ФСБ и МВД, которые всегда тяготились прокурорским надзором, потому что он мешал им. Были созданы и субъективные предпосылки -- в лице коррумпированных чиновников прокуратуры, которые угробили ряд общественно значимых дел, как, например, дело «Трех китов». Были и еще заказные расследования, которые инициировала сама Генпрокуратура. Но даже это не могло скрыть того факта, что прокурорский надзор играл главную роль в осуществлении надзора за милицией. Я настроен очень пессимистично, думаю, что такой беспредел продержится года три-четыре. Когда общество убедится, что ситуация стала неконтролируемой, тогда вернут отобранные функции прокуратуре. Но, боюсь, к тому времени это уже будет никому не нужно, а структуру просто изуродуют окончательно и передадут в Минюст. Жаль, что Юрий Чайка, по моим данным, так не сумел убедить президента, что нельзя запускать в жизнь такой нелепый законопроект.

Борис КУЗНЕЦОВ, управляющий партнер адвокатского бюро "Кузнецов и партнеры":

-- Принятые поправки -- это только полумера. Прокуратура функций следствия не лишится -- начальник у всех один, и зарплата одна, из одного источника. И если в этой вертикальной системе встанет вопрос о том, чтобы убрать кого-нибудь из следователей, если начальник (т.е. генпрокурор. -- Ред.) скажет: «Убрать следователя!», его заместитель (глава СК при Генпрокуратуре. -- Ред.) ответит: «Есть убрать!». А сама идея абсолютна верна. Нельзя соединить в одних руках и следствие, и надзор, и поддержание обвинения в суде. Думаю, что у нас принципиально ничего не поменяется.

Павел ЗАЙЦЕВ, подполковник юстиции, старший следователь по особо важным делам Следственного комитета при МВД:

-- В структуре следствия вряд ли что-то поменяется кардинально. Как следователи СК при МВД только формально не подчиняются министру внутренних дел, так и следователи СК при Генпрокуратуре не будут подчиняться генпрокурору только формально. А то, что у прокуратуры не будет надзора, -- это я приветствую. Если они что-то считают незаконным, то пускай обжалуют. Сейчас, если прокуратура что-то отменяет, то нам жаловаться некуда, и даже в суде мы никогда не были стороной в деле. Раньше выше прокуратуры у нас никого не было, а теперь выше нее будет стоять суд, как и для всех граждан Российской Федерации.