Газета «Время новостей» публикует отрывки из новой книги Леонида Кучмы «После майдана». Книга основана на дневниковых записях, которые автор, президент Украины (1994--2004), вел на протяжении 2005--2006 годов. Леонид Кучма анализирует текущие политические события на Украине и мире, вспоминает прошлое, рассказывает о встречах с лидерами разных стран: Борисом Ельциным, Владимиром Путиным, Иоанном Павлом II, Сильвио Берлускони, Гельмутом Колем, Франсуа Миттераном, Цзян Цзэминем, Уго Чавесом и многими другими.

Особое место в книге отводится событиям «оранжевой революции» ноября-декабря 2004 года.

Книга, которую выпускают киевский фонд «Украина» и издательство «Время», выйдет в свет в мае 2007 года.

8 декабря 2006 года

Специалист по командной экономике

Ходило мнение, что я привез Павла Лазаренко с собой из Днепропетровска. Это неправда. В Днепропетровске мы с ним не общались. Познакомились, когда оба оказались в парламенте. В советское время он заведовал отделом сельского хозяйства Днепропетровского обкома партии. Мы были в разных весовых категориях. Для директора Южмаша такой партийный аппаратчик не фигура. После 1991 года он стал представителем президента в области. Когда Кравчук проиграл мне президентские выборы, я оставил Лазаренко в прежней должности: мне не хотелось начинать кадровые перемены со своей области. При этом я очень хорошо знал, что во время выборов он делал все, чтобы я проиграл.

Павел Лазаренко оказался в Киеве благодаря Евгению Марчуку. Марчук тогда был премьер-министром. Он несколько месяцев уговаривал меня назначить Павла первым заместителем премьер-министра. Марчук не был компетентен в экономике. Это не его род деятельности. Он знал, что Лазаренко -- хозяйственник, и хозяйственник крепкий. Правда, насколько Павел разбирался именно в рыночной экономике -- другой вопрос. В Днепропетровской области ею и не пахло. Там была чисто командная экономика, в которой Лазаренко разбирался очень хорошо. Более того, он был для нее создан. Но при этом он мастер подбирать все, что плохо лежит. Из таких получаются неплохие предприниматели. В правительстве он повел себя так, что Марчуку там практически стало нечего делать. В этом смысле можно сказать, что Лазаренко его выжил. Я своим указом о снятии Марчука просто оформил быстро свершившийся факт.

Лазаренко -- сильная личность. Одна из сильнейших в Украине -- во всяком случае из тех, что появлялись на ее горизонте за годы независимости. Работоспособный колоссально! В этом отношении только один человек равен ему. Это, конечно, Юлия Тимошенко. Если бы политреформу, которую мы с Медведчуком так и не смогли «продавить» через Верховный совет, «лоббировали» Лазаренко или Тимошенко, она бы состоялась. В этом не может быть сомнений. При условии, конечно, что она была бы им нужна.

В правительстве Марчука Павел Лазаренко принимал основные решения по газовым и приватизационным делам. Когда он стал главой правительства, эти вопросы остались, естественно, за ним.

Мы не Белоруссия

Я не мог вникать во все детали торговли газом и проведения той же приватизации. Больше того, скажу со всей откровенностью, я был довольно далек от приватизационной конкретики. Многого из приватизационной технологии я просто не понимал. На нас давил Международный валютный фонд, требуя самых высоких темпов этого процесса. Это совпадало с моим видением ситуации. Я считал, что чем быстрее государство избавится от функции хозяйствующего субъекта, тем лучше. Другого выхода просто не было. Верховной радой ежегодно принималась обстоятельная программа приватизации. Я считал, что остальное должно быть делом техники. Главное -- быстрее! А скорость могла быть обеспечена только большим административно-командным напором, волей таких людей, как Лазаренко. Стоять у них над душой -- значило бы парализовать весь процесс.

Такова суровая правда жизни. Я не считаю нужным ее скрывать. Конечно, если бы этот процесс шел медленнее, то схемы приватизации могли быть более прозрачными. Но все равно: провести приватизацию справедливо, к всеобщему удовлетворению, невозможно. Для меня это само собою разумелось. Считаю, что Украине и нужен был руководитель с таким убеждением. Представляю себе, что мог бы натворить человек, который бы во главу угла поставил «справедливость». Страна надолго погрязла бы в разрушительной склоке. Приватизация -- это такая операция, которую надо или делать и без промедления, или не делать. Но если бы мы не стали ее делать, мы бы с нашим огромным хозяйством наверняка развалились бы.

Мы ведь не Белоруссия. Ее «приватизировал» один человек и десять лет продержался на советской инерции и на российских привилегиях. В Белоруссии нет, например, угольной промышленности, а в Украине она висела на шее государства и тянула его ко дну. В Белоруссии не было огромной устаревшей металлургической промышленности... Белорусское народное хозяйство -- хозяйство послевоенное, как я уже говорил. А нашу металлургию после войны вернули из Сибири, и она проскрипела еще полстолетия и даже больше. Она и сейчас занимает первое место в мире среди отсталых производств. Есть предприятия, где возраст основных фондов 60--70, а то и больше лет, хотя норма -- 25. Выгоднее было бы снести все допотопное и построить новое. Я уверен, что это было бы сделано, если бы в Советском Союзе была проведена приватизация году в пятидесятом или сразу после смерти Сталина, в пятьдесят третьем. Достаточно сравнить состояние нашей металлургии до приватизации и после нее. Буквально за несколько лет в ней было сделано больше, чем за все годы советской власти! Такое техническое перевооружение в такие короткие сроки и с таким результатом под силу только частному бизнесу.

"Монстры" и "легковесы"

«Криворожсталь» -- крупнейший в Украине производитель металлопродукции. Его доля на рынке достигает 20%. Мощности предприятия, имеющего полный производственный цикл, рассчитаны на ежегодный выпуск свыше 6 млн тонн проката, около 7 млн тонн стали и более 7,8 млн тонн чугуна. Можно ли представить, к примеру, чтобы Москва отдала в иностранные руки компанию, контролирующую 20% нефтяного рынка? А газового? А рынка металлов? Ответ известен: нет! То же самое можно сказать и о США, и о ряде других стран. Наша металлургия могла и, по моему мнению, должна была стать основой для формирования мощных транснациональных корпораций, способных быть субъектами мировых экономических процессов. У нас все для этого есть. И производственные мощности, и огромные запасы сырья: месторождения железной руды, мирового значения запасы марганца, свой уголь, в том числе коксующийся... (Зарубите это себе на носу, господа, которые пишут и говорят, что я «отобрал» у государства «Криворожсталь» и «передал» ее Ахметову и Пинчуку, чтобы, став ее фактическим хозяином после окончания моего второго президентского срока, обеспечить себе безбедную старость. Я как-нибудь проживу и без «Криворожстали». А вот Украине без нее будет хуже, чем было бы с нею. Скажу в который раз: нельзя делать такие подарки иностранцам, пусть и за большие деньги. И для ясности хочу еще раз подчеркнуть, что решения о приватизации того или иного объекта в Украине принимают Фонд госимущества и правительство. Президент своим указом может приостановить решение правительства, что я и сделал по Одесскому припортовому заводу и Укртелекому. К сожалению, не сделал того же в отношении «Криворожстали». Понимаю, что мои объяснения по этому поводу произведут впечатление далеко не на всех. Мог, а не сделал, хотя соответствующий указ был подписан. Почему я не выпустил его в свет?)

Посмотрите на Россию. Как бы кто ни критиковал Путина, все признают, что сделанная им ставка на развитие мощных корпораций, способных конкурировать на мировом рынке и содействовать продвижению интересов российского государства, резко усилила позиции России на международной арене. Москва создает экономических «монстров», способных тягаться с западными «монстрами». А иначе никак! «Легковесы» в таких сферах, как та же металлургия, обречены на поражение в конкурентной борьбе с «тяжеловесами».

В свое время вопрос, кому должна принадлежать «Криворожсталь», звучал для меня так: кого будем усиливать, чьи финансово-промышленные группы и корпорации -- свои или иностранные? Я считал, что необходимо усиливать своих. (В крайнем случае оставить предприятие за государством. Вообще если в таких делах совершена ошибка, лучше не торопиться ее исправлять: можете ее повторить. Вырученные деньги были и уплыли, а «Криворожстали» Украина лишилась. Что же касается денег, цены, то она за два-три года может вырасти раза в два, рынок ведь есть рынок. И что, опять кричать, что, продав комбинат индусу, продешевили? Опять искать виноватых и делать революцию, чтобы их наказать и восстановить «справедливость»?) К тому же в Украине в отличие от России не так много сфер, где мы имели потенциал для формирования «монстров». Металлургия -- едва ли не главная. В том же русле я рассматривал и формирование таких (государственных) монополий, как НАК «Энергетическая компания Украины» и НАК «Угольная компания Украины». Хотелось создать мощных игроков на рынке, способных ставить перед собой амбициозные цели и задачи.

Объективной предпосылкой приватизации, и приватизации быстрой, было именно плохое состояние промышленности, изношенность основных фондов предприятий. Я хотел бы подчеркнуть это со всей силой. Не существовало другого реального способа остановить развал этой базы и двинуться вперед. Об этом, кажется, никто до сих пор не сказал достаточно внятно и аргументированно. Видимо, стоит обратить внимание и на другой нюанс украинской приватизации. Он прямо связан с тезисом о «продаже за бесценок». В Польше, Венгрии, Чехии предприятия продавались за деньги, и многие из них были куплены иностранцами. Это вроде бы плюс: казна получила деньги, предприятия -- инвестиции. Но плюс этот -- краткосрочный (уже, кстати, исчерпавший себя). Значительная часть производств (в их числе и высокотехнологичные, например, в сфере ВПК) в этих странах утрачена -- предприятия перепрофилированы либо вообще закрыты. Некоторые и выкупались-то иностранцами с целью избавиться таким простым способом от конкурента. Сейчас эти государства участвуют в европейском разделении труда во многом в ранге «младших» -- там размещаются сборочные производства. А ведь политическая самостоятельность страны во многом зависит от того, кто контролирует ее экономику. Украина же, как и Россия, избрала иной путь приватизации. Объекты в основном достались отечественному бизнесу. Соответственно у наших стран больший потенциал самостоятельности. При всех издержках и потерях 90-х годов у нас были сохранены высокотехнологичные отрасли -- оборонка, ракетостроение, авиация. В этом я вижу будущее Украины.

Побег Лазаренко -- тайна за семью печатями

Мне понятен популизм перед президентскими выборами, во время выборов и сразу после них. Апеллировать к массам, обещать «восстановление справедливости» -- обычное дело в политической борьбе, которую мы можем наблюдать во всех странах бывшего социалистического лагеря, да и не только там. Но мне, конечно, жалко, что молчат специалисты -- люди, которые знают, как было дело при «режиме Кучмы», и почему так, а не иначе.

Когда Лазаренко ушел из правительства, он решил стать народным депутатом. Разумеется, выдвинули его в Днепропетровской области. Именно она дала ему нужные голоса. В остальных регионах он получил нули. Так его «Громада» оказалась в парламенте. Образовать отдельную фракцию она не могла: не хватало «штыков». Тогда Лазаренко пошел, как говорят, с заманчивыми предложениями по другим фракциям. Желающие перейти под его начало нашлись. Так он организовал свою фракцию. И она стала обладательницей «золотой акции»! Сначала это проявилось при выборе председателя парламента. Раз десять голосовали за Мороза, раз восемь -- за Симоненко. По два голоса не хватило Кравчуку и Плющу. Лазаренко обещал им поддержку своей фракции, а когда доходило до дела, нарушал обещание. Два месяца избирали председателя парламента! Наконец председателем стал Ткаченко. Юлия Тимошенко как член «Громады» получила бюджетный комитет. «Громаде» достался и ряд других ведущих комитетов.

Оснований жаловаться на судьбу у Лазаренко не было. Он стал членом Парламентской ассамблеи Европы, в качестве руководителя фракции часто выезжал в Брюссель. Но когда он попался в Швейцарии с панамским паспортом, то в Верховной раде с удовольствием проголосовали за лишение Павла Ивановича Лазаренко депутатской неприкосновенности. Это было 17 февраля 1999 года. С представлением генеральной прокуратуры на привлечение Лазаренко к уголовной ответственности согласились более 300 депутатов!

В производстве генпрокуратуры находилось тогда пять уголовных дел, прямо или косвенно связанных с его именем:

-- по фактам хищения государственного имущества в особо крупных размерах должностными лицами агрофирмы «Наукова» Днепропетровской области, которой по распоряжению бывшего премьер-министра Украины П. Лазаренко незаконно предоставлен кредит в размере 10 млн 970 тыс. долл. за счет государственных средств;

-- по фактам злоупотребления властью должностными лицами кабинета министров Украины при выделении средств на ремонт дачного дома, в котором проживал П. Лазаренко, и незаконной передаче этого дома в аренду коммерческой структуре города Днепропетровска;

-- по фактам незаконного открытия за пределами Украины валютных счетов для гражданина Украины П. Лазаренко;

-- по фактам злоупотреблений и превышения полномочий должностными лицами промышленно-финансовой корпорации «Единые энергетические системы Украины», возглавляемой Ю. Тимошенко, при получении и использовании гуманитарной помощи для Украины;

-- по фактам хищения государственных средств в особо крупных размерах должностными лицами кабинета министров Украины при приобретении за границей у компании GHP шести сборных домиков для базы отдыха кабинета министров Украины. (Американский суд потом снял это обвинение).

Павел тут же улетел в Грецию, потом сдуру -- в Америку. Зачем Лазаренко решил убежать из страны -- тайна за семью печатями. Наверное, считал, что за океаном отсидится. Купил богатейшую виллу, забрал детей...

Жалко украинских денег

Знал ли я про его «коммерческую» деятельность на посту премьер-министра? Знал ли я, что Юлия была при нем одним из самых главных действующих лиц? Знал ли я про те же «газовые схемы», позволявшие кое-кому обогащаться сверх всякой меры? Или про столь же выгодные приватизационные «схемы»... Я подозревал. Но надо иметь в виду, что эта деятельность длилась недолго. Чтобы пресечь ее в самом начале, я должен был бы с первых дней работы Павла премьером установить за ним специальное наблюдение. Это означило бы, что я назначил на такую высокую должность человека, которому заведомо не доверяю. Но тогда зачем бы я стал его назначать? Это абсурдное допущение. Любой здравомыслящий человек, чуть-чуть подумав, со мною согласится. Я в этом уверен. Какие-то подозрения или ожидания, что тебя подведут, всегда есть у всякого руководителя. Но если давать волю подозрениям, то продуктивно работать будет невозможно. Вся твоя работа сведется к слежке за подчиненными и выдвиженцами. А это уже болезнь. С такой болезнью на руководящем посту долго не протянешь. Ведь твоя обязанность -- обеспечить результат. А разоблачение подчиненного тебе должностного лица не может считаться тем результатом, ради которого ты находишься в своем кресле.

Эффективность директора завода, министра, руководителя города, района или области при советской власти измерялась конкретными показателями -- процентами выполнения производственно-финансовых планов. Так обстоит дело и после советской власти, и не может обстоять иначе. Первое и главное, на что смотришь, -- как человек справляется с работой, с основными своими обязанностями, каковы показатели вверенного ему участка. Точно так же я смотрел на Павла Лазаренко после назначения его в правительство. Надо сказать, что первые результаты его деятельности меня устраивали. Ну а когда стали очевидны результаты другой деятельности -- противоправной, он был сразу же уволен. Вот, собственно, и все. Очень много для разоблачения Лазаренко сделал Анатолий Матвиенко, председатель Народно-демократической партии.

Лазаренко не мог не играть в азартную игру накопительства. Он не мог не комбинировать. Такая натура. Не пренебрегал ничем. Санкционировал, например, закупку в Калифорнии щитовых домиков. Там они продавались по три копейки, а здесь -- около ста тысяч долларов. Сто тысяч долларов бюджетных денег! Причем жить в этих домах в Украине невозможно. Украина не Калифорния. Их вынуждены были обкладывать кирпичом. А внутри... Я зашел в один и задохнулся от возмущения: за что выложены такие деньги из государственной кассы, в которой каждый доллар был тогда на счету?! Он, видимо, уже не мог остановиться. Ему не терпелось стать миллиардером. Россияне мне рассказывали, что Павла волновал один вопрос: есть ли уже у Вяхирева миллиард? Он задавал этот вопрос в Москве всем, кому только мог: «А у Вяхирева есть миллиард?» Наверное, спрашивал и у самого Вяхирева -- они были друзьями. В то время считалось, что в России богаче Вяхирева никого нет. Тогда еще не было на слуху ни Ходорковского, ни Абрамовича.

Жалко украинских денег, которые Лазаренко потратил и, наверное, продолжает тратить на американских адвокатов. Он оказался в стране, где человек при деньгах может судиться сколько угодно. Есть адвокаты, берущие по три тысячи долларов за час своей работы. Вот он и платит, меняя их пачками. По американским законам, с арестованных счетов можно брать деньги на адвокатов. Вот они и затягивали процесс.

«Батьку, прости! Батьку, прости! Больше никогда не буду!»

Вспоминаю один эпизод, связанный с ним (Павлом Лазаренко. -- Ред.). Когда он был назначен премьер-министром, я послал его в Москву. Перед этим поговорил с Черномырдиным, который тогда занимал пост премьер-министра России. «Прими, пожалуйста, этого человека. Я возлагаю на него большие надежды». Через день Черномырдин звонит мне: «Ты кого это ко мне прислал?» -- «Павла Лазаренко, нового премьер-министра Украины. А что такое?» -- «Жулик он. Вот что такое». Вскоре Виктор Степанович приехал в Киев. Отправились мы с ним в Залесье -- подышать лесным воздухом, побеседовать без помех. Ни охота, ни рыбалка не были предусмотрены. «Ну, -- говорю, -- выкладывай, что ты имеешь против моего нового премьер-министра». -- «Он мне деньги предложил! Пришлось выгнать дурака». Я опешил: «Какие еще деньги?!» -- «Зеленые. Баксы. Ты -- мне, я -- тебе. Так он собрался строить украинско-российские отношения. В частности, по газу. Решил подключить для верности мою личную материальную заинтересованность». Кажется, никогда еще мне не было так стыдно за Украину. «Ты, -- говорю, -- можешь это все повторить в его присутствии?» -- «Могу. Хотя лишний раз его видеть не самое большое удовольствие». Позвали Павла. Черномырдин говорит ему: «Ну и что ты можешь сказать в свое оправдание?» -- «А что такое, Виктор Степанович?» -- «А то, что ты мне взятку предлагал. Причем долгоиграющую взятку, на постоянной, так сказать, основе. Или будешь отрицать?» Павел повернулся ко мне и бухнулся на колени: «Батьку, прости! Батьку, прости! Больше никогда не буду!». Виктор Степанович набрал полные легкие воздуха и начал «воспитательную работу». Я присоединился. Птицы с деревьев сразу слетели все, кажется, до одной. А Лазаренко стоит в траве на коленях... да не стоит, а ерзает ими, зелень на штаны собирает, обнимает мои колени и плачет настоящими слезами: «Прости, батьку!» да «Простите, Виктор Степанович!» Между прочим, когда он находился в кабинете Черномырдина, в предбаннике ожидала результатов встречи Юлия Владимировна Тимошенко...

Тимошенко считает, что это я ее посадил

Юля люто ненавидит меня за то, что была фигуранткой уголовных дел и даже провела какое-то время в заключении. Она считает, что это я ее посадил. Переубеждать ее бесполезно, да я, естественно, и не пытался. Она уверена, что первое лицо в государстве может все. Эту уверенность она распространила и на себя как на второе лицо, когда стала им после «оранжевой революции». Никакого понятия о существовании законов и правил. Я сказала, я решила -- и будет так. У меня были с нею интересные диалоги. Она -- мне: «Леонид Данилович, на меня завели уголовное дело. Закройте его!» Я -- ей: «Юля, как я могу закрыть? Иди в прокуратуру, объясняйся, отвечай на вопросы». -- «Они меня не слушают. Они мне не верят». -- «Юля, но я же не могу им приказать: верьте!»