7 декабря 1991 года в белорусскую правительственную резиденцию «Вискули» под Брестом к председателю Верховного совета Белоруссии Станиславу Шушкевичу прибыли важные гости -- президент России Борис Ельцин и Леонид Кравчук, за неделю до этого избранный президентом Украины.

Цель встречи -- официальное объявление о смерти СССР.

Трудно определить роль именно этих личностей в истории краха советской империи, тем более что и личностей в этой истории было гораздо больше. Главное же в том, что никакая империя не разваливается за один день и даже за один год. За сутки же на троих можно было лишь сообразить, как констатировать ее смерть и оформить соответствующее свидетельство.

В преамбуле документа, появившегося на свет в результате беловежской встречи, говорится дословно следующее: «Мы, Республика Беларусь, Российская Федерация (РСФСР), Украина, как государства -- учредители Союза ССР, подписавшие Союзный договор 1922 года, далее именуемые Высокими Договаривающимися Сторонами, констатируем, что Союз ССР как субъект международного права и геополитическая реальность прекращает свое существование».

На самом деле последний и решающий удар, можно сказать контрольный выстрел в голову СССР, нанес еще за три с половиной месяца до Вискулей ГКЧП. При том что сами путчисты уверяли, что пытаются "спасти и укрепить" Советский Союз, на самом деле они выступили против попытки его сохранить -- 19 августа 1991 года Михаил Горбачев должен был подписать в Ново-Огареве обновленный союзный договор с республиками. После провала путча союзные республики одна за другой стали официально провозглашать свою независимость. И этот процесс завершился еще до всяких Беловежских соглашений.

Но еще гораздо раньше, за полтора года до них, с весны 1990-го, в СССР начался так называемый "парад суверенитетов", в котором участвовали не только союзные, но даже и автономные республики. Чтобы остановить распад Союза, 17 марта 1991 года был проведен референдум по вопросу о сохранении СССР, и 76% участвовавших в нем сказали Союзу "да".

Гораздо реже вспоминают о том, что шесть из 15 республик отказались участвовать в нем, как и о том, что в тот же день проходил другой референдум -- об учреждении поста президента РСФСР, избираемого всенародным голосованием, и почти 70% россиян тоже сказали "да".

Предпринимались и иные попытки спасти СССР -- хотя бы в форме конфедерации, создания экономического союза и т.д. Были и отчаянные попытки объединить на почве необходимых экономических реформ усилия конфликтовавших друг с другом Горбачева и Ельцина (программа "500 дней"). Ответом советского партхозактива на это стала "денежная реформа" премьера Павлова, пустые полки в магазинах и удвоение цен в течение нескольких месяцев.

Возможно, у империи были шансы продлить свое существование, но шансов не стало, когда привычные для нее источники ресурсов стали оскудевать -- система не была настроена на поиск новых. Попытки сохранить себя в качестве сверхдержавы стали подрывать Союз, как минимум экономически, еще очень давно, а с конца 70-х -- начала 80-х годов признаки кризиса можно было уже обнаружить даже в официальных сводках Госкомстата. Но сохраняемая и охраняемая система оказалась неспособной к самореформированию. А способной только к агонии.

Споры о том, можно ли было спасти Союз или сделать его развал менее болезненным, будут вестись еще долго. Ясно одно: процесс дезинтеграции вполне мог оказаться куда более болезненным и кровавым. Пример Югославии у всех перед глазами. А, допустим, межнациональные конфликты на Кавказе начались еще "внутри" СССР.

Понятно, что сегодня, наблюдая за российско-украинскими или российско-грузинскими коллизиями, мы с ностальгией вспоминаем времена, когда мы выглядели одной советской нацией. Но объяснять случившееся событиями, произошедшими декабрьской ночью в Беловежской Пуще 15 лет назад, даже по-человечески не стоит.