«Балерина и стратег» -- так назывался вечер в Театре оперетты, посвященный 90-летию Ольги Лепешинской и 110-летию со дня рождения Алексея Антонова. И та и другая дата отмечались ровно 28 сентября, и на том, чтобы вечер был двойным, настояла сама Ольга Васильевна. Празднующая день рождения балерина сидела в ложе, стратег был только на экране -- в хронике военных лет. Двумя днями позже в честь Лепешинской танцевал Большой театр; в ее коронном «Дон Кихоте», взяв по одному акту спектакля, вышли три балерины. В ноябре еще будет вечер в Доме музыки, но, сдается мне, концерт в Оперетте (бывшей в годы работы Лепешинской филиалом Большого театра) стилистически наиболее точен.

Потому что он передал эпоху. Вот ту самую эпоху, в балете которой смешивались нерасчетливое самопожертвование, веселая отвага и странный салонный дух. И до и после того балерины крутили романы с властью, находя себе любовников и мужей среди очень значимых в политике людей, но тогда такими людьми на некоторое время стали военные, мундиры добавили этим романам декоративности, а война -- основательности, Женщины, путешествовавшие с фронтовыми бригадами и крутившие фуэте на сдвинутых грузовиках, перемещались на кремлевские приемы -- и затем возвращались на фронт. И вот этот вот образ жизни и попытался воспроизвести праздничный концерт.

Сначала, конечно, хроника -- легендарная запись выступления Лепешинской перед ранеными. Площадка -- то ли земля, то ли асфальт, и не только начальство госпиталя (ему, понятно, не до того), но и балерина вовсе не думает о том, что будет с ее ногами после этого танца. Выкладывается на триста процентов, прыгает, летает, вертится -- и сияет от счастья. (В одном из французских фильмов много лет спустя был пересказан -- без называния имен -- этот эпизод; «танцующей в Сталинграде» балерине там положили под ноги пластик, французы не могли себе представить...) И следующая пленка -- в Большом: фантастический прыжок в руки партнера спиной вперед, без всяких сомнений, что удержит.

А потом сегодняшние артисты старались соответствовать хронике.

Дети из московского хореографического училища вышли в древнем номере «Суворовцы» -- и за последние двадцать лет этот номер с мальками, важно предлагающими руку крохам-партнершам и вышагивающими шагом кремлевского караула, впервые не раздражал нафталинностью, впервые был уместен. Ансамбль песни и пляски Московского военного округа лихо возвращался «Домой с Победой» -- повредившей каблук девушке бравые воины выдавали кирзачи; она показывала, что и в них всех перетанцует. Ансамбль Игоря Моисеева танцевал «Арагонскую хоту» -- как напоминание об испанской войне и одновременно о «Трех толстяках», сделанных Моисеевым в Большом (Лепешинская танцевала Суок). И «классики» не отставали от «народников».

Последнее приобретение Большого театра -- сразу получивший статус солиста семнадцатилетний Иван Васильев (его дебют на сцене Большого -- завтра, он танцует Базиля в «Дон Кихоте») всего лишь в одной вариации из «Корсара» продемонстрировал тот же не жалеющий себя азарт, что когда-то двигал Лепешинской. Алеся Попова и Золтан Надь из Венгерской национальной оперы отработали тему учительства балерины -- «Анна Каренина», фрагмент которой они честно отстрадали на сцене, была сочинена ее ученицей Лилой Партаи. Украинская пара, Наталья Домрачева и Виктор Ищук (размашистая девушка и теряющийся от такого напора скромный молодой человек), отвечала за родной город Лепешинской -- Киев. А приехавшие из Штутгарта Елена Тенчикова и Михаил Канискин заставили зал от души хохотать на «Классическом па-де-де», сочиненном Кристианом Шпуком: в этой пародии, перебирающей тексты всех знаменитых дуэтов, белая лебедь танцевала с дамской сумочкой в зубах (ну деть ее некуда, а руками взмахивать надо).

И все это было правильно. Простодушный смех. Полузабытая смелость. Выходы «разных народов» в солдатской пляске -- зал вздохнул на лезгинке. Этого театра уже нет, такое простодушие кажется неразумием (оглянись, что вокруг театра в стране-то происходит), такая смелость -- нерасчетливостью (если ты так обращаешься с ногами в двадцать лет, как ты доработаешь до пенсии?). Сейчас такой театр был бы совершенно невыносим, но вот в истории есть занятная страница, ее отметили. Сложив к ее ложе вороха цветов и прочитав поздравления от президента.