Набирающая силу мода на термоядерные микробомбы обещает целый спектр изобретений удивительной эффективности, не исключая тех, которыми США, судя по откровениям американских ученых, собираются закрепить свою монополярную роль.

Путь к микробомбе был достаточно долгим. В 1961 году, в преддверии Карибского кризиса, 180-тонный стратегический Ту-95 -- шедевр советского самолетостроения -- сбрасывает над Новой Землей 20-тонную термоядерную бомбу. Это изделие, прозванное журналистами «кузькиной матерью», дало взрыв, эквивалентный 58 мегатоннам. Серийные же образцы имели эквивалент 100 мегатонн и с 1966 года служили моноблочными боеголовками межконтинентальной баллистической ракеты (МБР) УР-500 конструкции КБ академика Владимира Челомея под двигатели академика Валентина Глушко. Доработанная для космоса, эта ракета в утяжеленном (с 500 до 700 тонн) варианте известна как «Протон». Уже 40 лет его не могут превзойти. Таким образом, отставание СССР от США в «лунной гонке» было компенсировано качественным преимуществом в ракетах класса МБР, в особенности в боеголовках. Наибольший эквивалент ядерных боеголовок США и по сию пору составляет 24 мегатонны для тихоходного носителя В-52. МБР, хотя бы равную «Протону», они так и не создали.

Впрочем, и наши, и американские стратеги признали столь крупные ядерные заряды нерациональными: они слишком не избирательны, а связанная с ними политика излишне устрашающа, если не провокационна. Стали прорабатывать другую крайность: в противоположность боеголовкам термоядерным (от 100 килотонн до 10 мегатонн) и атомным (от 1 килотонны до 100 килотонн), актуальными стали гипотетические зарядики, снаряженные изотопом элемента «калифорний». Критическая масса такого делящегося материала в сотни раз меньше, чем для урана или плутония. Речь заходила даже о пистолетных патронах, пуля которых давала бы взрыв, эквивалентный 100 тоннам тротила. Но по ряду причин, в частности из-за невозможности длительного хранения, мода на калифорний прошла.

Между тем и в США, и в СССР проводились разработки атомных авиационных двигателей, сулящих неограниченный радиус действия самолетов и крупных крылатых ракет. Однако научно-техническая революция уже с 1961 года пошла иным путем, ключевые повороты которого были засекречены, -- это радикальная миниатюризация зарядов. И вот результат и одновременно прогноз: затраты около 20 млрд долл. за полвека усилий элитных лабораторий США должны к 2011 году увенчаться термоядерным микровзрывом энергией около 40 мегаджоулей, то есть эквивалентным 10 кг тротила. Речь идет об установке NIF (National Ignition Facility) в национальной Ливерморской лаборатории США.

Масса термоядерной взрывчатки (тритий с дейтерием) составит всего около полмиллиграмма этой смеси тяжелых изотопов водорода. Иными словами, термоядерная взрывчатка в 10 млн раз калорийнее тротила (в США не упускают из виду и принципиальную возможность контролируемых микровзрывов в 100 раз более калорийной смеси вещества с антивеществом). Высокая наукоемкость такого достижения видна хотя бы по экстремальным требованиям к инициированию микровзрыва: за 10 миллиардных долей секунды водородное топливо надо стиснуть до тысячи миллиардов атмосфер и пятнадцатикратной плотности золота и затем поджечь при 100 миллионах градусов Кельвина! Такие звездные параметры достигаются прецизионным (в пространстве и времени) воздействием лучей циклопического лазера NIF, фокусирующего один-два мегаджоуля света на миллиметровой микробомбе, изготовляемой на уровне передовых нанотехнологий.

Конструкция этих бомбочек-капсул была не только просчитана на лучших суперкомпьютерах, но и предварительно отлажена в дорогостоящей серии секретных «побочных» ядерных испытаний 1978--1988 годов в Неваде, где воздействие лазерного облучения упомянутых капсул имитировалось рентгеновскими вспышками натурных термоядерных боеголовок. Аналогичная серия советских ядерных испытаний была в самом интересном месте прервана в 1990 году с прекращением функционирования Семипалатинского ядерного полигона.

Франция следует за США, создавая свой аналогичный лазерно-термоядерный комплекс под Бордо. Французы одни из первых в очереди за термоядерной электроэнергетикой, которой будут заменены многочисленные АЭС, уязвимые для террористов и специальных атак в случае войны, не говоря о шантаже. Аналогичные тенденции и в Японии. Россия, увеличивая долю АЭС в электроэнергетике, объективно усиливает свою уязвимость. В то же время продавая газ странам, которые предпочитают возводить ТЭЦ на голубом топливе. В перспективе же, к 2025--2030 годам, мировая энергетика сможет примерно на 5--10% обеспечиваться микровзрывами.

К 2015--2020 годам будет освоен (прежде всего в США, потом во Франции и Японии) диапазон микровзрывов эквивалентом от 100 кг до 1 тонны тротила. В последнем случае используется 20--30 мг термоядерной взрывчатки. Будут созданы более мощные, надежные и компактные скорострельные лазеры наряду с более эффективными капсулами, начиненными более экологичным топливом, в том числе с лунным гелием-3 вместо радиоактивного трития. Не исключено, что именно Россия станет основным поставщиком лунного гелия-3 в США, Японию и Францию.

Если некий мировой хаос не помешает, в итоге возникнет глобальная термоядерная энергетика, которая для США актуальна хотя бы избавлением этой амбициозной державы от капризов ситуации на Ближнем Востоке. Более того, в термоядерных реакторах можно будет «пережигать» вредные отходы АЭС и подобных комплексов. Но дело не ограничится энергетическим суверенитетом США: они смогут манипулировать мировой энергетикой, в том числе торговать и электроэнергией своих «домашних» установок, и своих станций, возводимых за рубежом, и, не исключено, упрощенными вариантами термоядерных ТЭЦ, спекулируя на их относительной неуязвимости. Россия, если ее допустят, сможет, надеюсь, конкурировать со Штатами в этих поставках. Но эта эпоха уже вряд ли наступит ранее 2025--2030 годов.

Популярный ныне тезис «прорыва в мир изобилия термоядерной электроэнергетики» упрощен и слишком наивен. Промышленная энергетика нуждается в комплексах с высокой надежностью и долговечностью, сочетающихся с низкой себестоимостью. Вряд ли промышленники пойдут на возведение ТЭЦ стоимостью выше 3 млрд долл. за гигаватт электричества. Но гонка вооружений, особенно авиакосмических, толкает к финансовым и техническим рискам, к своеобразной роскоши. Недаром атомные подлодки стали строить, не дожидаясь постройки промышленных АЭС. Аналогично, дорогостоящими термоядерными электроблоками будут оснащены уникальные, в крайнем случае малосерийные, воздушные и морские суда ВВС и ВМФ. Крупные термоядерные аэро- и экранопланы массой 3--10 тыс. тонн, в воздушно-реактивных двигателях которых вместо горячих турбин стоят холодные электромоторы, появятся в 2020--2025 годах.

Американцы в конце 60-х годов прошлого века приостанавливали создание фирмой «Локхид» «летающего крыла» массой около 5400 тонн, способного к беспосадочной переброске через Атлантику в Турцию со скоростью 900 км/ч 20 тяжелых танков и 400 солдат. Мощность атомного реактора здесь предусматривалась в 2 ГВт. К 2020 году речь пойдет о производстве термоядерных аналогов подобных систем, а также о сверхзвуковых аэропланах с прямоточными термоядерными двигателями. Кроме реализации подобных сценариев, аналогичные -- скорее термоядерные, нежели атомные, -- аппараты смогут решать задачи раннего предупреждения; мобильных центров управления и радиоэлектронной войны; служить платформами запуска ракет, антиракет и спутников; доставлять ценные и дефицитные материалы и изделия, спасательные аппараты со спасателями; вывозить спасенных и т.д.

Под занавес два афоризма Циолковского: «Полеты в космос обещают горы хлеба и бездну могущества!!!», «Если возможен пулемет, то возможен и звездолет!!!» (восклицательные знаки, даже более частые, ставил именно он). Анализ перспектив термоядерной космонавтики подтверждает слова Циолковского: миллионы тонн лунного гелия -- это хлеб энергетики, а военное могущество -- это во многом могущество на околоземных орбитах и на Луне. Если Циолковский усмотрел (нашел) технологические ростки космических систем в специфике энергоемкой, живучей и уникально надежной системы пулемета «Максим», то в наше время техника микровзрывов сможет обеспечить не только (или не столько) сверхскоростные термоядерные корабли мощностью порядка 100 ГВт для доставки астронавтов на Марс за считаные недели, но и конструирование скорострельных «многоразовых» рентгеновских лазеров с микровзрывной накачкой -- в отличие от одноразовых (самоликвидируемых) монстров рейгановских «Звездных войн».

Итак, «если возможен лазерный термоядерный звездолет, то возможен и термоядерный лазерный пулемет». При мощности 5 гигаватт термоядерная ТЭЦ потребует около 15 млрд долл., а лазерный «космический пулемет» на орбитальной платформе обойдется США в 100 млрд. Но вряд ли все это произойдет раньше 2025 года, когда американские термоядерные расходы взлетят до триллиона в год. Наконец, разве недавно испытание над Багдадом американской «е-бомбы» электромагнитного удара -- это не предтеча более мощных термоядерных микровзрывных (в том числе направленного действия) систем, которые созревают в Лос-Аламосе и подобных лабораториях США под сенью человеколюбивых лозунгов о самой экологичной и самой эффективной энергетике ХХI века?

Термоядерные микровзрывы могут сыграть важнейшую роль не только и не столько источников энергии, сколько генераторов уникальной «мгновенной» мощности. Но, как написал в своей книге «Власть» Бертран Расселл, «научно-технический прогресс главным образом и в первую очередь идет на усиление Власти».