Министр финансов Алексей Кудрин решил обострить и окончательно публично обнажить давно существующий в правительстве концептуальный спор о правильности выбора экономического курса. При этом главный финансист страны не согласен не столько с другими министрами -- в первую очередь с главным экономистом Германом Грефом, сколько лично с главой кабинета министров Михаилом Фрадковым и аппаратом правительства.

Вчерашнее заседание правительства, на котором, казалось бы, заслушивался вполне рядовой вопрос -- отчет о проделанной работе и творческих планах Министерства промышленности и энергетики, -- стало для г-на Кудрина «моментом истины». Он решительно перевернул весь хорошо отстроенный премьером сценарий, где на публику обычно выносятся только отрепетированные сюжеты и экспромты, а все остальное -- ДСП (для служебного пользования). Министр финансов, грешивший порой и сам любовью к ДСП (вспомнить хотя бы некоторые его материалы, касающиеся борьбы с инфляцией, направляемые в правительство), экспериментальным путем пришел к необходимости заявлять свою политическую позицию открыто. Он, по сути, назвал нынешний экономический курс несостоятельным ввиду содержащихся в нем явных противоречий.

«Снижение инфляции является ключевым, фундаментальным фактором развития промышленности и экономики в целом», -- настаивал главный финансист. «К сожалению, у нас есть беспокоящие тенденции -- снижение промышленного роста и существенное снижение объемов инвестиций в первом квартале этого года, о чем я еще сегодня скажу», -- пообещал г-н Кудрин. Он обернулся к премьеру, дескать, вы все время задаете один и тот же вопрос: где конкурентоспособность, где импортозамещение, где рост, наконец, -- а он в макроэкономической стабильности.

Премьер хорошо знал, что имеет в виду главный финансист страны, но не ожидал от него такой явной оппозиции. А потому был суров: «Мы давно уже макроэкономическую стабильность не обсуждаем. Мы, отталкиваясь от этой данности, давно идем к более сложным вещам. К детализации и планам развития. И здесь пришло время торопиться, а то можем опоздать. Опоздаем, потому что-то и кто-то не хочет делать». И уж совсем сурово добавил: «Это будет рассматриваться как вредительство». Если этот спич был адресован министру финансов, казалось, что вредительством будет считаться макроэкономическая стабильность по-кудрински.

Тем не менее упрямый министр финансов будто и не слышал премьера: «Я все-таки еще реплику... На ближайшие три года мы повысили прогноз инфляции соответственно по годам на полпроцента и одновременно повысили планку укрепления рубля». Г-н Кудрин никак не хотел понимать, как в этом очевидном противоречии может крыться экономический курс правительства, его (курса) правильность и прогрессивность.

Премьер объяснил, причем довольно раздраженно: «Значит, в другом месте надо улучшить. Работайте! Ищите! Надо осуществить рывок в глобальной экономике».

В неравный спор никто из министров вступать не захотел, включая главного экономиста Германа Грефа и главного докладчика дня, министра промышленности и энергетики Виктора Христенко. Они обошлись дискуссией на обочине экономического концептуализма. И даже вняли требованиям товарищей привести в соответствие с повышением прогноза инфляции и цен на услуги естественных монополий параметры доклада Министерства промышленности и энергетики.

Министр сельского хозяйства Алексей Гордеев был одним из основных критиков несогласованности планов министров. «Хотя мы с Христенко и сиамские близнецы и политика у нас вроде бы одна, но нам МЭРТ дало прогноз, -- сказал он. -- МЭРТ уверило нас, что все это правда. И мы ему верим. А цифры у вас разнятся в четыре раза». В итоге цифры решили поправить.