Отмечает солидно, размашисто. В марте на канале «Культура» начался фестиваль спектаклей театра, который продлится до 7 мая. К празднику в театре уже выпустили две премьеры: на новой сцене Нина Чусова поставила очередную пьесу Биляны Срблянович «Америка. Часть вторая», а на основной Александр Огарев -- «Пять вечеров» по пьесе Александра Володина, в 1959 году впервые сыгранной в молодом тогда «Современнике». Главных героев играют Сергей Гармаш и Елена Яковлева, нынешние кинозвезды, чье присутствие на сцене, невзирая даже на качество постановки и исполнения, собирает полный зал благодарной публики.

В самый день торжества 15 апреля на спектакль «Крутой маршрут» приглашены особые зрители -- авторы наиболее интересных записок с признаниями в любви к театру. Записки эти в течение сезона собирали, прочитывали, сортировали, и те счастливцы, что выразили свое чувство наиболее ярко, после юбилейного спектакля смогут, по словам Галины Волчек, «остаться и поговорить с актерами, как это было полвека назад, после «Вечно живых». Однако трудно представить себе большую разницу, чем между теми «своими» зрителями, что до закрытия метро обсуждали свежее, необычное представление в 1956 году, и этими, польщенными приглашением на почтенный юбилей авторами самых «трогательных» записок. Так же, как сравнить молодую московскую интеллигенцию конца 50-х со «знаменитыми друзьями» театра, которые будут приглашены на праздник во время фестиваля «Черешневый лес» (его обещал устроить один из самых близких друзей -- Михаил Куснирович).

Собственно, в те, ставшие уже историей, годы рождения театра ночные репетиции, переходившие в посиделки, дружеские пирушки, напоминавшие худсоветы, романы, обильно возникавшие на фоне непрерывного творческого горения, новые драматурги -- Володин, Розов и др. и сам факт появления первого за многие десятилетия советской власти нового театра -- это все тоже было модно. Сам Олег Ефремов, которого многие сегодня представляют чуть ли не аскетом-подвижником, озабоченным социальными и этическими проблемами, был модным героем, необычайно привлекательным и харизматичным лидером молодого поколения, он определял стиль эпохи, задавал тон. Вот как его описывает драматург Леонид Зорин: «Худой, впалощекий, с узким лицом, исполненным адского обаяния, с которым не могла бы тягаться самая яркая красота, он был воплощением одаренности.... Речь о человеческом даре, может быть, даже о даре жизни. Мне не привелось больше видеть такой беспредельной, витальной силы, его хватало на все и на всех -- на роли, на споры, на войны, на водку, на женщин, на ежечасный труд, на ежеминутное пламя».

Ефремов поднял новую волну, из первых волн, которые потом дробились и множились, порождая все новых лидеров, чтобы было «делать жизнь с кого». Высоцкий, Галич, Аксенов, Рабин, поэты эпохи политехнического... Они появлялись, герои своего времени, в которых мужское обаяние и дар нового видения жизни смешивались и влекли молодых и горячих поклонников. Неважно, насколько свободными, правдивыми и смелыми были они на самом деле... Все относительно, и запрещенные спектакли существовали в середине цепи, где с одной стороны были даже не суды над Бродским или Синявским и Даниэлем, а расстрельные дела валютчиков, но с другой -- Госпремии и выступления на съездах КПСС. Речь не о смелости, а о притягательности смелости, о заразительности нового стиля жизни. Время единомышленников -- это на самом деле время вожаков...

Сколько человек может посмотреть спектакль? Несколько сот за раз, несколько тысяч за сезон... На спектакли «Современника» ходила «вся Москва»... Но кругами по воде расходятся: способ играть на сцене, жить в театре, выпивать с друзьями, любить женщин (это еще и «мужская» эпоха, где женщины -- подруги героев). Быть с «Современником» значило быть современным, новым, верно судить о жизни. Это было время, когда еще только объявили о необходимости развивать кино, фильмов снимали мало, телевидение вообще только рождалось. Театр был полигоном новых идей, и «Современник» оказался в авангарде этого движения.

В 1972 году, когда постаревший и все-таки уставший Олег Ефремов ушел в МХАТ, идей уже не было... Он и ушел то -- за новым содержанием, за вдохновением...

Почти 34 года театром руководит Галина Волчек. Видевшие ее первые самостоятельные спектакли -- «Двое на качелях», «Обыкновенную историю», «На дне» -- высоко их оценивают. Она была рядом с Ефремовым, но не на равных, признавая его учительство. С его уходом у нее как раз появилась новая сверхзадача: сохранить театр, выстоять. Очень женская, надо сказать, доля.

Спасать осиротевший театр Галина Борисовна взялась с упрямой энергией, не уступавшей ефремовской по силе и превосходившей по постоянству. Надо отдать ей должное -- ее энергии хватило на куда более долгий срок.

Это она пригласила в театр Юрия Богатырева, Константина Райкина, открыла Марину Неелову... Ее стараниями в театр пришли молодые тогда Валерий Фокин, Иосиф Райхельгауз... У нее Роман Виктюк ставил "Квартиру Коломбины" Петрушевской с Лией Ахеджаковой, Товстоногов сделал там «Балалайкина и К». Она повезла в Нью-Йорк свои спектакли по Чехову и «Крутой маршрут», получила престижную театральную премию и кучу хвалебных рецензий... У нее начали ставить Серебренников и Чусова, у нее играет Чулпан Хаматова.... На спектакли в «Современник» ходили и ходят и Горбачев, и Ельцин, и Путин... У театра есть спонсоры, и зарплата, постановочные, строительство новой сцены для него не проблема. Есть чем гордиться, есть чем хвастаться...

Вот только критика не любит. Волчек жалуется на критиков с постоянством, показывающим реальную уязвленность: «критика вот уже более тридцати лет заколачивает наш театр в гроб», «особенно мысль о конце пришлась по душе прессе, которая под аккомпанемент рассуждений об исторической исчерпанности миссии «Современника» многое сделала, чтобы внушить эту мысль зрителю», «меня так долго убеждали, что «Современника» нет, что театр умер, что в этом моя вина, что я плохой режиссер, ставить не умею и не люблю...» Хотя положительные рецензии на спектакли «Современника» не редкость. Дружно хвалили и «Голую пионерку», и «Мамапапасынсобака», и «Грозу», и «Сладкоголосую птицу юности», и «Шинель»... Это из последних, правда, не самой Волчек поставленных спектаклей, но для руководителя театра, собственноручно формирующего репертуар и приглашающего постановщиков, признание этого выбора удачным -- едва ли не больший комплимент...

Но Галине Волчек, вкусившей сладость участия в «большом деле», мало быть рачительной хозяйкой театрального дома. Ее угнетает, что для артистов главным становится кино и телевидение, что статус театрального имени сегодня определяют фестивали и эксперты, а не «народ», как прежде... Ей не хватает гула общественного мнения, а ее собственная «медийность», вполне очевидная, недостаточно радует.

Несмотря на чрезвычайный успех продвижения старого театрального бренда, Галину Волчек тревожит тень Олега Ефремова, тоска по времени, когда публика состояла не из отдельных и вполне разнородных зрителей, но была авангардом прогрессивно настроенной части общества. Увы, сегодня «Современник» не определяет моду, а является частью модного мира, его атрибутом, знаком, частью обязательного джентльменского набора пригламуренной публики, агрессивно присваивающей любое подходящее пространство. И в этом, собственно, и есть его современность.