В понедельник страна отмечала 25-летие смерти Владимира Высоцкого. По телеканалу «Россия» был в связи с этим показан новый документальный фильм известного режиссера Виталия Манского «Высоцкий. Смерть поэта». Фильм начался со слов: «25 июля 1980 года не стало великого русского поэта Владимира Высоцкого. Ему было 42 года. Он не погиб на дуэли, как Пушкин и Лермонтов, не пал от пули и петли, как Маяковский и Есенин. Высоцкий долго боролся со смертью. Но к началу 1980 года этот поединок превратился в ожесточенную схватку. Спустя 25 лет мы предъявляем первые документальные свидетельства этой борьбы».

Документальными свидетельствами стали воспоминания близких друзей Высоцкого Валерия Янкловича и Владимира Шехтмана, бывших с ним каждый день в течение того последнего полугода его жизни, о котором повествует фильм. Врача Леонида Сульповара, который пытался спасти Высоцкого от наркотической зависимости. Его подруги Ксении Афанасьевой. Главного режиссера Театра на Таганке Юрия Любимова и директора театра Николая Дупака, адвоката Генриха Падвы, представляющего интересы Высоцкого в деле об организации «незаконных» концертов. Художника Михаила Шемякина и писателя Василия Аксенова, общавшихся с Высоцким в это время и наблюдавших его кризис. В фильме нет воспоминаний вдовы Высоцкого Марины Влади, нет и других его родственников, и это не случайно. Дело в том, что когда автор фильма показал его наследникам материал, они картину не приняли. Не имея возможности запретить студии «Вертов и Ко» и телеканалу "Россия" показ этого фильма, наследники наложили запрет на использование в фильме стихов и песен Высоцкого, отчего в результате картина стала короче на 20 минут и лишилась, в сущности, главного. В ней сейчас нет Высоцкого -- певца и поэта, остались лишь несколько секунд его беззвучного исполнения песни «Идет охота на волков» да телевизионная запись выступления с чтением монолога Гамлета. Таким образом, фильм стал только констатацией трагических событий, этапов борьбы с тяжелым недугом, а Высоцкий оказался не столько «бойцом» в этой битве, сколько ее жертвой.

Ситуация действительно весьма сложная. С одной стороны, у родственников, людей со своей частной жизнью, есть вполне законное право на защиту памяти близкого человека от публичного обсуждения. Да, Высоцкий был актером, то есть человеком публичным, но в его время, каким бы недавним оно ни казалось, степень проникновения в личную жизнь кумиров была совсем иной, далеко не столь обезоруживающе откровенной. Сам он -- и это видно даже по коротким отрывкам его интервью -- был весьма щепетилен в отношении своего, как бы мы сейчас сказали, имиджа, стремился корректировать свой образ и предстать перед публикой в наилучшей форме. Свою боль и свое отчаяние он обнажал лишь в своих стихах и песнях да еще перед самими близкими людьми. И хотя вполне понимал масштаб своей славы, был совсем не безразличен к мнению окружающих. Ему, понятно, столь откровенный и реалистический рассказ о своих слабостях был бы неприятен.

С другой стороны, желание авторов фильма рассказать трагическую и жестокую историю последних дней поэта, безусловно, ставшего одним из самых любимых, почитаемых кумиров эпохи, тоже понятно. В фильме нет явной спекуляции на трагедии, нет смакования подробностей болезненного состояния поэта -- есть твердая уверенность, что правда, сколь неприятна и горька она бы ни была, заслуживает того, чтобы быть рассказанной. Жизнь замечательных людей интересна нам, обывателям, не только потому, что дразнит наше тщеславие, но и примером, уроком, вопрос, понятно, в том, чтобы этот урок был считываем.

Имеем ли мы право знать все о своем кумире? Нужно ли нам это знание? Всякое ли знание нам нужно? Тут не обойтись без известной цитаты из письма Пушкина Вяземскому: «Толпа жадно читает исповеди, записки и etc., потому что в подлости своей радуется унижению высокого, слабостям могущего. При открытии всякой мерзости она в восхищении. Он мал, как мы, он мерзок, как мы! Врете, подлецы, он и мал, и мерзок -- не так, как вы, -- иначе». Вот это "иначе" и есть ключ ко всему...

Кстати, название фильма «Смерть поэта» явно отсылает именно к пушкинской рифме. Сам Манский поминал его имя, объясняясь с наследниками. «Ведь Пушкин нарушал общественные устои тем, что был на дуэли. Вы можете себе представить, чтобы его родственники, дабы не портить образ поэта, замылили бы факт дуэли?» -- говорил он в одном из предваряющих показ интервью.

Факт дуэли не «замылили», но и первые воспоминания и рассказы о событиях, дуэли предшествующих, появились в печати спустя многие годы после смерти Пушкина и уже после смерти Натальи Николаевны. А в деталях и подробностях мы узнали о пушкинской трагедии уже от историков, реконструировавших ее по письмам, дневникам и другим конфиденциальным источникам.

Да, в конце концов смерть Пушкина стала историческим сюжетом, мифом, с которым знаком каждый мало-мальски образованный человек. Вполне возможно, что смерть Высоцкого даст столь же богатый материал для анализа жизни общества, культуры середины ХХ века. И у талантливого человека не могут не чесаться руки, чтобы эту тему не использовать для создания художественного произведения: богатая фактура, страсти, сопряжение множества известных фигур... И при этом легко можно проигнорировать переживания нескольких человек, для которых это не история и не культура, а просто часть их личной жизни. Конечно, Высоцкий сам виноват -- он стал актером, он запел, он хотел публиковать свои произведения, то есть сам, по собственной воле предложил себя публике. И выбрал для своих родственников эту судьбу.

И сегодня каждый решает этот вопрос для себя сам -- нет единого правила, диктующего норму приличия. Что нормально для одного, то запредельно для другого, но кажется, что Высоцкий снова оказался актуальным, что с его участием проявилась проблема, имеющая не частное, но общее значение, проблема, могущая коснуться каждого, потому что любому человеку сегодня в какой-то момент предстоит сделать выбор, по какую сторону стекла ему стоять. Общество уже запустило механизм всеохватного любопытства, его не остановишь. Остановить -- если испытываешь в этом потребность -- можно только самого себя, так сказать, в частном порядке.