Выставка «Мутон Ротшильд -- Искусство и Этикетка» в Государственном музее изобразительных искусств им. А.С. Пушкина изначально вызывала опасения. Несмотря на то, что коллекция оригинальных эскизов известных художников к бутылочным этикеткам известной французской фирмы -- экспортера вин Бордо четверть века кочевала по всей Европе, а также посетила США, Канаду, Японию и Китай. Несмотря на то, что до ГМИИ соответствующую экспозицию в феврале можно было увидеть в Эрмитаже. Несмотря на то, что поводом для показа выставки в России стал факт иллюстрирования «Шато Мутон Ротшильд -- 2002» (вина последнего разлива) Ильей Кабаковым, самым известным в мире русским современным художником. Несмотря на то, что в экспозиции заранее анонсировались работы не только Кабакова, но и Жана Кокто, Жоржа Брака, Сальвадора Дали, Марка Шагала, Василия Кандинского, Пабло Пикассо, Энди Уорхола и прочих мастодонтов искусства прошлого столетия (устроители обещание, надо сказать, сдержали). В конце концов несмотря на то, что бутылка «Мутон Ротшильд» стоит столько, что производителям и дистрибьюторам знаменитого вина не имеет смысла тратиться на рекламную кампанию музейного масштаба.

Тем не менее в затее виделся хитрый расчет музея, захотевшего слегка обогатиться за счет коммерческого (что есть -- то есть!) проекта длиной всего в десять дней. Фининспекторские видения преследовали не только меня, но и коллег-критиков: на пресс-конференцию перед вернисажем в Музее личных коллекций явились главным образом представители специализированных винно-водочных изданий. И напрасно. «Искусство и Этикетка» -- одна из лучших выставок ГМИИ за последнее время, которую настойчиво рекомендую посмотреть. И вот почему.

А) Архиважно убедить нашего музейного зрителя в том, что и винная этикетка достойна музейной витрины. Манихейское деление на мир материальный и мир духовный устарело, как всякая черно-белая картинка в эпоху разноцветного глянца. Когда все мы когда-нибудь упадем в эту землю, за жизнь вечную в глазах потомков станут отвечать папиросные пачки, спичечные коробки и те самые этикетки, в которых отразились «ментальный образ» и «картина мира» ушедшего поколения не хуже, чем в серьезном и тяжеловесном романе-эпопее. А то и даже лучше. Потому выставки пылесосов в Бобуре или мотоциклов в Музее Гуггенхайма не должны удивлять. Но только если они сделаны умно, стильно и с «задней мыслью».

Б) Безусловно, в стиле и стильности экспозиции ротшильдовских этикеток не откажешь. Когда баронесса Филиппина де Ротшильд, унаследовав семейную компанию, решила превратить собрание авторских эскизов художников в общедоступную передвижную выставку, она первым делом наняла дизайнера -- Френсиса Лаклоша. Тот придумал для каждой этикетки отдельную коробку, похожую на энтомологическую усыпальницу. И воссоздал в ней «микромир» автора. Если то Фрэнсис Бэкон, то перед зрителем миниатюрный вариант мастерской любящего хорошенько поддать живописца-экспрессиониста. Если то Ники де Сен-Фаль, то рядом с этикеткой будет висеть уменьшенная копия ее веселенькой скульптуры девицы с округлыми формами. В стеклянном боксе французского поп-артиста Армана, сделавшего для Ротшильдов этикетку с несколькими оттисками скрипичного грифа (он-де напоминает виноградную лозу), помещен объект художника -- настоящая изувеченная скрипка с торчащими струнами. И т.д. Эти коробочки внешне напоминают китайские бессмысленные, но очень трогательные сувениры-инсталляции (крохотные библиотека, кухня, столовая, кабинет, набор специй), что продаются в модных магазинах подарков. Только на выставке каждая витрина снабжена текстом о творчестве художника, что придает этому лиликанскому шоу масштаб энциклопедии по искусству XX века.

В) Вхождение именно художника в мир рекламы очень многое меняет в этом самом мире. На него как на оригинальный эстетический феномен становится интересно смотреть не только интеллектуалу -- ценителю трэша, но и любителю прекрасного. С другой стороны, независимость и оригинальность авторского высказывания, подкрепленного серьезным финансовым заказом, тут же актуализируются, самих себя ставя под вопрос. Жесткие рекламные рамки как бы взрываются изнутри, но при этом лишь упрочиваются в своей гуттаперчевой непоколебимости. Так что в случае выставки в ГМИИ крепкие деревянные витрины, в которых сдержанно бушуют разношерстные артистические эстетики, являются ходом крайне удачным. Короче, перед нами прикладная культурология, а не коммерческая заказуха. Нечто, взывающее к возвышенным размышлениям.

Не случайно на винной этикетке Ильи Кабакова ангельские крылья собираются в спираль, уходящую в небеса. Что для художника означает взгляд изнутри бутылочного горлышка. Типа de profundis.

P.S. Кстати, еще до закрытого вернисажа, плавно перетекающего в аукцион для новых богатых, мне удалось попробовать именно кабаковский «Мутон Ротшильд» -- вино тяжелое, терпкое, с густым и очень насыщенным вкусом. По-моему, потреблять его можно лишь в умеренных дозах. Как и настоящее искусство.