Допинговый скандал, раздутый министром спорта Бельгии, в который была втянута российская теннисистка Светлана Кузнецова, стал темой номер один всех без исключения спортивных агентств, и не только. Как стало известно вчера, Светлана Кузнецова подает в суд на г-на Эрдекенса, поскольку официально ее вину никто не доказал. Тема допинга в теннисе стала главным предметом разговора корреспондента «Времени новостей» Ольги ЕРМОЛИНОЙ и президента Всероссийской федерации тенниса, члена Международного олимпийского комитета Шамиля ТАРПИЩЕВА.

-- Шамиль Анвярович, насколько обоснованно применение допинга в теннисе?

-- Я не раз говорил, что само понятие «допинг» довольно расплывчато, потому что разными специалистами оно трактуется по-разному. Но что касается тенниса, то в силу того, что теннисисты выступают круглый год и у нас циклический вид спорта, рассчитать все до мелочей практически невозможно. Как известно, после применения допинга у спортсменов происходят провалы, довольно часто они попадают в функциональные ямы, выбираться из которых довольно тяжело. Да и потом, как просчитать заранее длительность матча. Кто-то побеждает за сорок минут, у других игра продолжается шесть и более часов. Именно поэтому допинговые скандалы в нашем виде спорта -- редкость. И если они происходили, то в основном касались финальных стадий турниров -- полуфиналов и финалов. Да и то, как правило, спортсмены попадались на наркотических веществах типа марихуаны.

-- Как часто теннисистов подвергают проверкам на допинг?

-- На всех командных чемпионатах -- Кубке Дэвиса, Fed Cup -- эта процедура проводится в обязательном порядке. Что касается личных турниров, то та же Кузнецова уже не раз заявляла о том, что в прошлом году ее проверяли 11 раз.

-- Кто должен принимать решение о дисквалификации попавшихся на допинге теннисистов?

-- Инициатором должна выступать Международная федерация тенниса.

-- В свое время Грег Руседски, обвиняемый в употреблении допинга, выиграл свое дело в суде, что в других видах спорта сделать практически нереально. На ваш взгляд, в теннисе существует более разумный подход к этой проблеме?

-- Дело в том, что само отношение к допинговым скандалам в теннисе отлично от других видов спорта. Я вспоминаю случай, когда во время матча проигрывавший теннисист неожиданно для всех победил, после чего соперник обвинил его в употреблении допинга. Так вот все теннисисты подвергли обвинителя такой обструкции, что если бы он не извинился, то с ним бы просто-напросто отказались играть. Принципы честной игры в теннисе существовали всегда. И это не случайно, потому что теннис всегда называли игрой джентльменов.

Меня радует, что в случае с Кузнецовой весь теннисный мир встал на ее сторону. Исполнительный директор Женской теннисной ассоциации (ВТА) Ларри Скотт разослал пресс-релиз всем участникам Australian Open со словами в поддержку Кузнецовой. А затем выступил с официальным заявлением в Интернете. После этого мне позвонила Светлана и передала номер мобильного телефона Скотта, с тем чтобы мы находились в постоянном контакте.

-- Есть ли какие-либо различия в допинговых вопросах между Всемирным антидопинговым агентством (ВАДА) и Международной теннисной федерацией?

-- Руководство Международной теннисной федерации довольно поздно, только перед Олимпиадой в Афинах, подписало антидопинговый кодекс ВАДА. До этого момента у теннисистов на допинг-пробу брали только мочу. После подписания документов с ВАДА все допинговые процедуры были унифицированы. Однако в случае со Светланой Кузнецовой речь идет не столько о ВАДА и ИТФ, сколько о бельгийской теннисной федерации, которая имела право проверить теннисистов на допинг, поскольку соревнования проходили на территории этой страны. Но в том, как это было сделано, прослеживаются явные нарушения. Последовательность допинговой процедуры известна. После положительной пробы «А» должно быть получено согласие спортсмена на вскрытие пробы «Б». И только потом результат проверки, если он положительный, предается огласке. Каким образом на промежуточной стадии информация о Кузнецовой попала к министру спорта Бельгии, неясно. Тем более что до сих пор никаких официальных бумаг в Международной федерации тенниса нет.

-- Есть ли у российских теннисистов личные врачи и кто контролирует, что за лекарства они принимают?

-- В этом вопросе у нас еще нет четкого порядка. Если речь идет о командных соревнованиях, то в сборной есть свой врач, который контролирует эти процессы. Большинство российских теннисистов тренируются в зарубежных академиях, где на каждого заводится медицинская книжка. В ней имеется перечень запрещенных препаратов, а также записываются все те лекарства, которые спортсмен принимал. В середине декабря Светлана переболела гриппом, и, естественно, ее лечили. После этого в Испании она прошла допинговую процедуру, и у меня нет никаких оснований не доверять ее постоянному куратору Эмилио Санчесу. Он работал со Светой и во время Fed Cup, и я отлично знаю этого тренера. Да и к тому же мне не совсем понятно, зачем надо было принимать допинг на турнире в Бельгии, если это был выставочный матч и он не влиял ни на какие рейтинговые очки. Вся эта шумиха вокруг Кузнецовой пока никем официально не подтверждается и очень смахивает на бульварные разговоры. А на бульварные разговоры я реагировать не намерен.