В понедельник Российский национальный оркестр под руководством Михаила Плетнева устроил «день премьер». Под чутким руководством дирижера Александра Ведерникова звучала редко исполняемая музыка Иоганнеса Брамса («Песня судьбы» на слова Ф. Гельдерлина для хора и оркестра, «Академическая торжественная увертюра»), а также сочинения современных композиторов: мецената РНО американца Гордона Гетти и патриарха армянской музыки 83-летнего Вазгена Мурадяна. Знакомство оказалось приятным. Особенно заинтересовали опусы Мурадяна -- композитор работает в стиле неоклассики. Его сочинения многословны, пафосны, но мелодичны и обаятельны. В тройном концерте для фортепиано, скрипки и виолончели с оркестром солировали лучшие музыканты нового поколения: пианист Михаил Лидский, скрипач Александр Тростянский, виолончелист Борис Андрианов. Моден ли сегодня в музыке классический стиль? С таким вопросом обозреватель газеты Сергей ХАЧАТУРОВ обратился после концерта к Борису АНДРИАНОВУ.

-- Произведение, которое вы втроем исполняли, написано композитором-неоклассиком. Оно насыщено реминисценциями, от Генделя до армянских народных мелодий. Не воспринималось ли сочинение Мурадяна старомодной эклектикой и анахронизмом?

-- Исполнять тройной концерт было любопытно. Произведения Вазгена Мурадяна можно назвать музыкальными раритетами. Сам композитор живет полвека в Америке, в замкнутом мирке армянской диаспоры. В своем кругу он очень почитаем и уважаем. Но за пределами этого круга он мало известен. И сочинения его играют редко. Тройной концерт является его 193-м опусом, тем не менее никаких записей этого сочинения не существует. Знакомиться с этой музыкой занимательно. Пусть даже она эклектичная, но искренняя и обаятельная. К тому же лично я до недавнего времени знал только один тройной концерт для фортепиано, скрипки и виолончели с оркестром. Его написал Людвиг ван Бетховен. Так что Вазген Мурадян возродил эту форму.

-- В изобразительном искусстве и архитектуре неоклассика снова в моде. А в музыке у нее есть какой-либо шанс противостоять авангарду, альтернативным стилям?

-- Думаю, в полемике с авангардом у музыкальной классики мало шансов. Недавно я предложил девятилетнему ребенку послушать два виолончельных концерта -- романтика XIX века Эдуарда Лало и модерниста XX столетия Альфреда Шнитке. Лало был отвергнут через пять минут. А музыка Шнитке слушалась два раза подряд с восторгом.

-- Тем не менее вы же играете классику часто. Вот совсем недавно исключительно тонко и точно исполняли вместе с Рэмом Урасиным сонату Рахманинова для виолончели и фортепиано...

-- Понимаете, само понятие «классика» изменилось, границы его расширились. За последние пятьдесят лет были написаны виолончельные концерты Пендерецкого, Лютославского, Дютийе, Мясковского, Бориса Чайковского. Их играют вовсю, записывают вовсю, они входят в программы виолончельных конкурсов. Для нового поколения это уже классика, а романтизм XIX века воспринимается тем же поколением архаикой.

-- Может быть, усталость от классики связана с тем, что ее тиражируют, «заигрывают» на всех концертах по всему миру. Вас, например, что чаще просят играть на Западе?

-- Как правило, музыкальную хрестоматию -- Шумана, Дворжака. У них там меломаны очень консервативны и получают удовольствие от сличения и сопоставления интерпретаций давно известного. Поэтому создается элитная, замкнутая среда. У нас публика менее искушенная, зато живая, открытая к эксперименту.

Иногда даже наши слушатели вполне могут быть названы стихийными авангардистами. Вот пример. Я только что вернулся с гастролей по Уралу. После концерта меня и гитариста Дмитрия Илларионова на бис попросили исполнить песню «Как прекрасен этот мир». «Как прекрасна эта публика»! -- воскликнули мы и пообещали должным образом подготовиться.