Археология -- понятие универсальное. Благодаря французскому философу-структуралисту Мишелю Фуко мы знаем, что помимо практической археологии есть «археология гуманитарных наук». И цель ее -- та же самая реконструкция утраченного знания о мире. Только роют археологи гуманитарных наук не землю римских форумов, а архивы книгохранилищ и фонды художественных собраний. В ГМИИ имени Пушкина архивной археологией заниматься любят. Дело достойное и благодатное. Несколько лет назад благодаря таким изысканиям-реконструкциям вернули миру образ галереи князя Николая Юсупова. И оказалось, что он (образ) замещает автопортрет владельца, которого Пушкин назвал «приветливым потомком Аристиппа» -- гедониста, «сластолюбца» екатерининской эпохи. Вторая часть археологических изысканий сотрудников ГМИИ завершилась не менее успешно. Теперь у нас есть шанс узнать рассыпавшуюся было в прах страницу родословной самого Музея изящных искусств, познакомиться с историей некогда знаменитого собрания Московского Голицынского музея.

Это был один из первых музеев западноевропейского искусства в России. Открылся он в 1865 году. Основой стало собрание Михаила Голицына -- дипломата, посланника при дворе испанской королевы, писателя и эрудита. Символично: Музей Голицына занимал апартаменты княжеской усадьбы, что стояла на Волхонке и строилась с двадцатых годов XVIII века -- сначала мастером елизаветинского барокко Саввой Чевакинским, затем автором сгоревшей в 1812 году классицистической Москвы Матвеем Казаковым. Теперь в перестроенном левом флигеле усадьбы открыт Музей личных коллекций ГМИИ, а в правом -- отдел рукописей и отдел искусства Древнего мира ГМИИ. В главном, тоже сильно изменившемся корпусе ныне квартирует Институт философии РАН.

Судьба Голицынского музея в миниатюре повторяет историю дома какого-нибудь богатого жителя Помпей. Уже в XIX веке вследствие случившихся житейских стихийных бедствий коллекция была рассеяна и остался от музея лишь пепел воспоминаний. Несмотря на завещание Михаила Голицына, по которому музей предназначался Москве, его сын Сергей в 1886 году принял решение продать собрание. Причиной явились трудности с финансированием другого фамильного детища -- Голицынской больницы. Благородные сердца, Голицыны считали предметы искусства второстепенными по отношению к спасенным людским жизням.

Для предметов искусства началась пора скитаний. Из музея в музей. С квартиры на квартиру. Собрание купил Эрмитаж. Потом часть была отдана Александром III в формирующийся саратовский музей. После революции картины поделили разные музеи бывшего СССР. В 20--30-е годы предметами искусства государство активно латало дырки в бюджете. Через объединение «Антиквариат» на Запад ушла находившаяся в Эрмитаже гордость Голицынской коллекции -- триптих учителя Рафаэля Пьетро Перуджино «Распятие с предстоящими». Спустя некоторое время триптих вместе с другим шедевром Эрмитажа, картиной «Венера перед зеркалом» работы Тициана, купил известный «опустошитель» бывших императорских собраний Петербурга Эндрю Меллон.

Реконструкция утраченного образа Голицынского музея требовала высококлассных навыков музейной археологии. Ее и проявили куратор выставки, сотрудница отдела личных коллекций ГМИИ Наталия Третьякова, а также 120 сотрудников крупнейших российских и зарубежных музеев, в которых рассыпаны фрагменты былой роскоши. Среди партнеров подготовки выставки -- Эрмитаж, Третьяковская галерея, Музей архитектуры, Саратовский государственный художественный музей, Смоленский музей-заповедник, Ульяновский областной художественный музей, Воронежский областной художественный музей, «ближнезарубежные» галереи Еревана и Белоруссии, наконец, самая что ни на есть «дальнезарубежная» Вашингтонская национальная галерея, куда попал завещанный ей Меллоном триптих Перуджино. С научной точки зрения открывшаяся выставка -- новый этап в воссоздании истории музейного дела страны. Как в хороших детективах, экспонаты разыскивались по сохранившимся от семейного врача Голицыных Карла Гюнцбурга трем музейным описям. Найденные предметы приходилось заново исследовать специалистам ГМИИ: уточнять атрибуцию, проверять старую датировку... Привезти в Москву все предметы былого музея, конечно, не представляется возможным -- в конце концов некоторые экспонаты бесследно исчезли. Потому главная гордость выставки не приехавший из Вашингтона сияющий и пленительный триптих Перуджино, а научный каталог. В нем коллекция собрана, документирована и иллюстрирована полностью. Приятно, что заместитель председателя правления Внешэкономбанка (генерального спонсора выставки) Сергей Старчак приоритетными в сотрудничестве с ГМИИ назвал именно такие, имеющие высокое научное значение проекты.

Лучшие экспонаты Голицынского музея собраны в Белом зале ГМИИ. В полукруглой апсиде на алом фоне -- шедевр Перуджино. У колонн -- фрагменты мраморных античных бюстов. По стенам -- картины мастеров Западной Европы (преимущественно барокко и классицизма). Несколько холстов с каприччио на тему римских развалин работы французского художника эпохи Просвещения Гюбера Робера... В гармонии с неоклассической архитектурой экспозиция зала выглядит не по-московски стильно. Будто гуляет в нем приятный сквознячок капитолийских двориков или ласкают где-то слух журчащие фонтанчики джулианской виллы. Так что помпейский (древнеримский) вкус старинной музейной истории ощутим вдвойне.